Не только во имя добра, но и во имя зла язык сделал нас людьми. Лишенные языка, мы были бы такими же, как собаки или обезьяны. Обладая языком, мы являемся людьми — мужчинами и женщинами, одинаково способными как на пре­ступление, так и на героический поступок, на ин­теллектуальные достижения, недоступные ни од­ному животному, но в то же время часто на та­кую глупость и идиотизм, которые и не снились ни одному бессловесному зверю.

Олдос Хаксли

Человеческая культура, социальное поведение и мыш­ление, как известно, не могут существовать вне языка. Эту мысль блестяще выразил Олдос Хаксли в только что приведенном отрывке. В этой главе мы попытаемся четко определить эти понятия и подробно рассмотреть некоторые из них. Если выразиться более точно, нас интересует, в какой степени язык может активно влиять на человеческие мысли и действия. Рассматривая раз­витие ребенка, мы должны выяснить, каким образом его речевое развитие может влиять на развитие его мышления. И наконец, мы подойдем к древнему и весь­ма интригующему вопросу: если люди говорят на разных языках, значит ли это, что мыслят они тоже по-разному?

ЯЗЫК, РЕЧЬ И МЫШЛЕНИЕ

Прежде всего являются ли мышление и речь нераз­делимыми? Этот старый вопрос не получил до сих пор четкого ответа ни в философии, ни в психологии. Наи­более категоричный утвердительный ответ принадлежит Дж. Уотсону, основателю американской бихевиористской психологии: «по-моему мнению, мыслительные процессы являются просто моторными навыками гортани» (1913). Американский бихевиоризм на заре своего развития не признавал никаких промежуточных переменных между стимулом и реакцией. Утверждение Уотсона, что мышле­ние — это не что иное, как скрытая речь, является яр­ким выражением этой тенденции.

Менее категоричную позицию занимают русские психологи, имеющие богатую историю. Одним из первых научную позицию по поводу этой проблемы определил в 1863 г. И. М. Сеченов, основоположник русской физио­логии и учитель И. П. Павлова. Он писал, что, когда ребенок думает, он всегда при этом говорит. Мысль пя­тилетнего ребенка передается посредством слов или шепота, безусловно посредством движений языка и губ, то же самое часто происходит (а возможно, и всегда, но в различной степени) при мышлении взрослого человека (см. Сеченов, 1956).

Таким образом, русские психологи придерживаются мнения, что мышление и речь тесно связаны в детстве, а затем, по мере развития, мышление взрослого в из­вестной мере освобождается от языка — во всяком слу­чае, от явных или скрытых речевых реакций. Наиболее крупный вклад в разработку этой проблемы внес выдаю­щийся советский психолог Л. С. Выготский, работавший в 1930-е годы. В своей самой значительной работе «Мышление и речь», изданной в СССР вскоре после его безвременной смерти в 1934 г., Выготский развивает мысль о том, что и в филогенезе, и в онтогенезе имеются элементы невербального мышления (например, «практи­ческое» мышление при решении практических задач), а также элементы неинтеллектуальной речи (например, эмоциональные крики), и пытается проследить взаимо­действующее развитие этих двух элементов вплоть до того момента, когда речь начинает обслуживать мышле­ние, а мышление может отражаться в речи. В этой главе мы еще вернемся к исследованиям советских ученых в этой области.