Активность личности фетишизируется в форме самостоятельной и неизменной субстанции «я», независимой от социально обусловленного содержания. Совершенно правильна критика этого воззрения психологом Йодлем. Йодль в своем руководстве утверждает, что не существует никакого состояния познания, в котором наше «я» было бы дано без определенного содержания мыслей, желаний, которые в этот момент образуют объект моего субъекта. «Чистое «я» является так же, как и «чистое сознание», пустой абстракцией; она есть только словесная и понятийная форма, но никак не психическая реальность. Далее Йодль, разоблачив «чистоту и субстанциональность я», обрушивается и на понятие «неизменности я». Он совершенно справедливо считает, что наше «я» постоянно изменяется с нашими переживаниями, с развитием нашего организма; оно является иным в детстве, во взрослом состоянии, в старости; оно является различным в состоянии здоровья и болезни, и, наконец, оно различно во сне и в бодрственном состоянии. Такова материалистическая критика Йодля основного идеалистического принципа в психологии.

В последнее время реакционное направление так называемого экзистенциализма оказывает значительное влияние на зарубежную психологию и психиатрию. Следуя принципам феноменологии Э. Гуссерля, сторонники того учения М. Хайдеггер, К. Ясперс и др. ищут решение основных философских проблем не в материальном мире, а в субъекте, который рассматривается как нечто абстрактное, лишенное многообразия своих качеств – как голое «существование», «экзистенция». С этой точки зрения сущность мира раскрывается в самосознании. Объективность бытия отвергается, а сознание становится носителем этого бытия. По мнению Хайдеггера, объективный мир – это наше сознание.

Л. Бинсвангер и другие психиатры-экзистенциалисты с особой избирательностью изучают излюбленные ими формы психических расстройств, включающих в себя нарушения времени и пространства, явления деперсонализации и дереализации, сенестопатии и метаморфопсии и ищут в них подтверждение своих философских концепций. Они говорят о невозможности отграничения болезненного от нормы. Неврозы и психозы – особые формы существования. По сравнению со здоровыми личностями больные, якобы, живут в иных мирах в пространственном и временном отношениях. Какова же цена этой, с позволения сказать, философии, которая находит поддержку своих принципов в переживаниях душевнобольных и бессильна в отграничении патологического сознания от нормального?