В деревне Маткивцы Винницкой области стояло 312 домов, и население достигало 1293 человек. Троих мужчин и двух женщин расстреляли за сбор колосьев зерна на своих собственных участках, 24 семьи были депортированы в Сибирь. Весной 1933 г. многие умерли. Остальные бежали. Вокруг пустой деревни был поставлен кордон и повешен черный флаг, оповещавший о якобы эпидемии тифа.

В Шиловке, которая очень пострадала в кампании раскулачивания, смертность от голода была такой, что фургон забирал трупы дважды в день. Однажды возле здания местного кооператива нашли сразу 16 трупов.

Пережившие голод говорят о смерти простыми, лишенными эмоций словами. «В одной хате шла постоянная война. Все напряженно следили друг за другом. Отнимали друг у друга крошки. Жена набрасывалась на мужа, а муж на жену. Мать ненавидела детей. В другой семье до самого конца царила любовь. У одной женщины было четверо детей. Она рассказывала им все время сказки и притчи, чтобы заставить их забыть о голоде. Язык ее едва ворочался, и, хотя у нее не было сил поднять руку, она все время брала в свои руки ладошки детей. Любовь не умирала в ней. Люди замечали, что там, где царила ненависть, умирали значительно быстрее. Но, увы, и любовь никого не спасла от голодной смерти. Погибла вся деревня, все как один. Не выжил никто».

Помимо физических симптомов, голод порождал симптомы и психические. Убийство стало делом привычным:

«В селе Белка Денис Ищенко убил сестру, ее мужа и их шестнадцатилетнюю дочь, чтобы забрать тридцать фунтов муки. Он же убил своего друга Петро Коробейника, когда тот нес четыре буханки хлеба, добытые им как-то в городе. За несколько фунтов муки и несколько буханок хлеба голодные люди лишали других жизни».

Однако самым страшным явлением, порожденным голодом, был каннибализм. Многие сходили с ума. Были люди, которые разрезали и варили трупы, убивали своих детей и съедали их.

Людоедство и готовность к нему не всегда были следствием приступа внезапного отчаяния. Один из активистов, мобилизованный во время кампании коллективизации на работу в Сибирь, в 1933 г. вернулся на Украину. Жители его деревни «почти вымерли». Его младший брат рассказал ему, что они питаются только корой, травой и зайцами, но что если этого не станет, то «мать говорит, чтобы мы съели ее, когда она умрет».