В эпоху эллинизма наука сочеталась с обучением, а это — явная черта университета как центра учености. Профессоры вели «мастерские», где кучка преданных учеников перенимала искусство исследований, непосредственно участвуя в них на правах подмастерьев. Аспиранты были ассистентами в медицинских центрах, куда стекалось много врачей на протяжении шестисот лет — от Гиппократа (V в. до Р. X.) до Галена (II в. по Р. X.). Философское и риторическое образование в высших школах «Садов» Эпикура, «Стой» Зенона и других сосредоточивалось вокруг исследования проблем: прав и обязанностей гражданина, характера верховного правителя; мудрости в достижении счастья. Разрабатывались философские школы платонизма, аристотелизма, эпикурианизма и стоицизма.

Рим прославился билингвистическим образованием (греческий язык был так же важен для школы повышенного типа, как и родной латинский). Позднее обязательным атрибутом образованности стала умолкшая латынь, а в настоящее время — второй живой иностранный язык. Так или иначе, билингвизм остался серьезным отличительным качеством хорошей школы, развивающей интеллектуальные способности учащихся.

В Византийской империи образование обеспечивается специальными систематическими учебными пособиями (по риторике и философии). Они содержали хрестоматийные образцы, комментарии и темы для упражнений. Поскольку в высшей школе начали готовить и чиновников, впервые в истории профессоров стали назначать государство и церковь, хотя частные школы оставались независимыми.

В христианской культуре на тысячелетие установилось единство книжного, «грамматического» и отчасти экзегетического образования с гомилетикой (церковной риторикой) и теологией (дополняемой философией). Гуманитарное образование приобрело почти тотальный религиозный характер.

Вместе с тем безопасность каждого общества зависит от военного духа основной народной массы. Трус, человек, неспособный защитить себя, страдает отсутствием одной из главнейших черт характера человека. Счастье и несчастье личности представляют собой исключительно состояние духа, а не тела. Трусость ведет к моральной искалеченности, но то же должно сказать и о невежестве и тупости, в которых цепенеет ум человека. Лишенный умственных способностей, человек представляется еще более жалким, чем трус.