Для того чтобы стать членом этноса, мало иметь какие-то черты характера. Это как раз не имеет никакого значения. Нужно войти в состав этноса. Это делается довольно долго. Во всяком случае, ребенок в чреве матери ни к какому этносу не принадлежит. Неэтничен. В течение трех—пяти лет после рождения у него складывается на базе общения этническая принадлежность. То, что для него было близким, знакомым и приятным в первые годы его жизни, — это и определяет его этническую принадлежность. И он никак не может ее изменить. Она ему кажется единственно возможной. И самой лучшей. Для чего же менять? Это феномен на персональном уровне. Это персональное отношение человека, который получил воспитание, вошел в эту среду.

Ландшафт, в котором этнос помещается, является частью этнической системы. Потому что, если говорить о доме, родном доме, построенном собственными руками, как об элементе системы, то же должно сказать и о поле, которое возделано самими членами этноса или их предками. И о том лесе, который их окружает, о речке, в которой они ловят рыбу. Привычка, адаптация к ландшафту является составной частью тех самых системных связей, о которых мы упоминали выше. Есть такое явление — ностальгия, когда человек не может жить в чужом месте. Тот, кто привык жить в горах, не будет жить на равнине. Кто привык жить на островах, для того скучна монгольская степь.

II

Родной язык сам по себе не может образовать этноса, но он откладывает очень сильный отпечаток на этническое самосознание любого человека. О неотразимой силе формирующего мировоззрение и мироотношение родного языка, влияющего на фундаментальные жизненные установки, предпочтения и антипатии начинающего жить человека, точно значится у К. Д. Ушинского, понимавшего, что «язык народа — лучший, никогда не увядающий и вечно вновь распускающийся цвет всей его духовной жизни, начинающейся далеко за границами истории». В языке претворяется в мысль, картину и звук небо отчизны, ее воздух, ее физические явления — весь глубокий голос родной природы и вся история духовной жизни народа. Результаты жизни каждого поколения остаются в языке — в наследие потомкам. Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая в одно великое целое прошедшие поколения с живущими и грядущими.