Но пожалуй самое трагическое противоречие точных наук (а также последовательного материализма и прагматизма) заключается в том, что их цели диаметрально расходятся с получаемыми ими результатами. Стремясь предельно объективировать мир и разгадать его тайны, анализируя чистые объекты, наука на деле, как и искусство, дает лишь новую интерпретацию сущего. Периодическая таблица Менделеева ничуть не меньше одухотворяет, “субъективирует” материю, чем “Давид” Микеланджело. А теорема Пифагора вне духовного бытия имеет не более смысла, чем “Литургия” Чайковского. В отличие от науки, религия и искусство открыто заявляют о своей приверженности духовности и не пытаются получить истину, отчужденную от духа, а значит и от этических и эстетических ценностей.

Идея о сближении понятий объективного и духовного, о возможности увидеть смысл бытия в его эстетическом облике, наконец, идея о человеческом духе как смыслообразующем элементе мироздания пронизывают всю софиологию русских мыслителей.

София представляет собой посредницу между Богом и человеком, между идеальным и реальным миром. София - это то почти неуловимое нечто, благодаря которому тварному миру присущ высший смысл. Не смотря на обилие характеристик и определений Софии в философской литературе, это понятие имеет вполне однозначное и конкретное значение. София - это психика “всецелой твари”. Теологически, она рождается в результате божественного творческого акта. Создавая мир, Бог ниспослал ему свою премудрость, снабдив его таким образом духовной сущностью. Философски же, София представляет собой идеальное бытие человечества, идеальное единство духа и материи, общечеловеческое осознание бытия. Выражение “софийность мира” означает, что миру присущ высший смысл, он причастен к сверхбытию.

Князь С. Трубецкой фактически выводит понятие Софии из соборности Хомякова. Для Трубецкого София представляет собой ни что иное, как соборное сознание, причем этому сознанию оказывается присуща способность не только мышления, но и чувственного восприятия, “общеорганического чувствования”. Таким образом, Софию можно назвать определенным образом духовно организованное бытие, причем, эта духовная организация мира осуществляется творческим дерзновением, прорывом сквозь тяжесть земного, падшего бытия. Именно в творческом акте, по словам Н. Бердяева, “человек выходит из “мира сего” и переходит в мир иной. В творческом акте не устраивается “мир сей”, а создается мир иной, подлинный космос”. Наконец, поскольку София это духовная организация материи, постольку ее главной характеристикой становится характеристика эстетическая. “София есть Красота...” (отец Павел Флоренский).