6.4. Выражение сущности на основе
звукоподражания внутреннему ощущению
объекта

В самоотчетах Д.Маккенны мы сталкиваемся с одним очень интересным феноменом: подражание возможно не только “внешним” звукам, но и “внутренним”. Что я имею в виду? Звукоподражательная теория происхождения языка обращает внимание на то, что значительный пласт выражений сформировался в результате воспроизведения человеком звуков окружающей природы. И это действительно так. Но вопрос в том, происхождение всех ли выражений может быть объяснено подобным образом, а если нет, то на основе чего формируются остальные?

Посмотрим, как возможно, что звукоподражательные наименования “не звучащих” сущностей все-таки выражают природу именуемых объектов.

На мой взгляд, не удается объяснить происхождение всего объема базисной лексики на основе традиционной звукоподражательной гипотезы, поскольку не все объекты издают сигналы, доступные восприятию человеческого слуха. Более того, не все объекты “звучат”. Например, облако или небо, или земля, или камень. Но ведь эти названия возникли. Почему они таковы, если предполагать, что они не были даны по соглашению? Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним, что в основе звукоподражательного именования лежит способность отождествления с другим, растворения в другом. Но если такая способность в принципе используется при порождении имен, то она же может служить базисом для не звукоподражательных названий. Только тогда на ее основе обеспечивается не точность воспроизведения сигнала именуемого объекта, а точность выражения его сущности, которая, если бы была “звучащей”, могла бы выражаться и в звуке.

Иначе говоря, если в основе процедуры именования лежит акт самоотождествления с другим (о чем, как мне кажется, свидетельствует анализ звукоподражания как эпистемологического приема), то его результатом и будет двойной феномен: с одной стороны, полимодальный диффузный образ, с другой, – его “голосовой”, звучащий коррелят.