Когда я утверждал это в конце 50-х годов, то ведущие психологи, с которыми я работал, мне говорили: "Вредное дело вы, Юра, делаете. Мы только-только встали на ноги, освободились от общего философского контекста и начали строить психологию как позитивную науку, и тут появляетесь вы, вообще как чертик из мешка, и начинаете твердить, – без методологии ничего не выйдет, методология такая важная и прочее; придется нам вас растоптать, поскольку вы нам мешаете. Мы сейчас обосабливаем психологию, делаем ее обособленной и независимой наукой". Оппозиция ясна? Дискуссии были очень острыми, и вопрос ставился ребром: может ли психология существовать как автономная, изолированная обособленная наука, работающая на своем психологическом предмете? Или же сама идея психологического предмета есть слишком сильное упрощение, которому ничто реально не соответствует? Мой тезис известен: психология хороша, мощна и продуктивна, если она развивается в общем комплексе общественных и гуманитарных наук. Следовательно, психология не является комплексной наукой, а принадлежит к сложному комплексу и разворачивается на множестве предметов, которые нужно еще специально выстраивать.

Вопрос – Чем вас не устраивает предмет психологии, почему вы настаиваете на его изменении?

ГП – Потому что никакого предмета у психологии нет, и предмет этот надо еще построить. Когда вы его методологически строго построите и сможете претендовать на то, что манипулируете не предрассудками, а чем-то критически проанализированным, то мы с вами этот предмет будем обсуждать. А когда мне говорят, что предметом психологии есть психика, или что предметом психологии есть системный человек, я могу только улыбнуться по этому поводу и сказать – тешьтесь, чем хотите, а меня оставьте в покое.

Когда я понял то, что вам сейчас рассказывал, одной из основных проблем для меня стала следующая: как вообще устроен научный предмет, какой набор блоков он имеет, и что необходимо разрабатывать для того, чтобы разрабатывать предмет научной психологии?