Приведем в качестве примера диалог девочки со взрослым, сообщаемый С.Н.Бернштейном (девочка произносила вместо р двугубный звук в):

Девочка. Дай мне квандаш.

Отец. Зачем тебе квандаш?

Девочка. Не квандаш, а квандаш.

Отец. Ну я и говорю «квандаш».

Девочка. Нет, ты говоришь «квандаш». Не умеешь, так и не говори.

Из этого примера видно, что девочка уже слышит неправильное произношение взрослого и даже старается его исправить. У нее, по-видимому, уже есть образ звука р, но она еще неправильно слышит себя и отождествляет звуковой образ ею произносимого звука в со звуковым образом р. Она не говорит, что не умеет произносить этот звук, а утверждает лишь, что взрослый произносит его неправильно.

Таким образом, фонематический слух при усвоении звуковой стороны языка выступает дважды. Один раз на его основе задается образец, другой раз – результат действия. Основным условием усвоения звуковой стороны языка и является четкое различение звука заданного от звука, реально произносимого ребенком. С.Н.Бернштейн в своей книге, посвященной усвоению иноязычного произношения, указывает: «Ведь основная трудность при обучении иноязычному произношению состоит в том, что учащиеся воспринимают звучание чужой речи сквозь призму фонетической системы родного языка. Обладая устойчивыми навыками слышания и произношения звуков русского языка, они подгоняют под эти шаблоны свое восприятие и воспроизведение непривычных звуков чужой речи». И далее: «Фонетическая система родного языка в такой мере воздействует на восприятие звуков чужой речи, что в большинстве случаев неверными оказываются уже те слуховые образы, которые учащиеся пытаются воплотить в своем произношении. Можно утверждать, что безусловно правильно мы слышим только те звуки речи, которые умеем произносить». Можно предполагать, что нечто аналогичное происходит и при усвоении фонетической системы родного языка детьми, с той лишь разницей, что при усвоении нового звука ранее произносимые — и правильно и неправильно — звуки составляют фонетическую систему, в свете которой происходит восприятие новых звуков. Можно думать, что всякий неусвоенный звук воспринимается первоначально в свете его субститута, т. е. слышится как произносимый ребенком замещающий его звук.