— Вещи, которые мне не понравились. Что у меня мания зарабатывать деньги. Что я не говорю ни о чем, кроме этого, что у меня нет других интересов. Что я скучна и со мной трудно иметь дело.

— Ужасно! Как, наверное, обидно было слышать такое.

— Я чувствовала себя преданной теми, кто, как я думала, заботится обо мне. Просто удар под дых.

— Преданной? Какие между вами были отношения? — Ну, они притворялись, что любят меня, заботятся обо мне, что они мои друзья.

— Как насчет других твоих коллег? Как они к тебе относятся?

— Если вы не возражаете, доктор Лэш, я решила, что раз вы говорили о том, чтобы оставаться здесь, в этом офисе — вы помните? — сосредоточиться на наших взаимоотношениях, — то я хотела бы попробовать.

— Совершенно верно. — На лице Эрнста отразилось потрясение. Он не мог поверить своим ушам.

— Так позвольте мне спросить вас, — сказала Мирна положив ногу на ногу так, чтобы слышно было шуршание чулок, — а вы так же думаете обо мне?

— Как так же? — оторопел Эрнст.

— Как я только что сказала. Вы считаете меня ограниченной? Скучной? Трудной в общении?

— Я не испытываю тех чувств, что ты назвала, к тебе, да и к любому другому.

— Иными словами, вообще никогда, — сказала Мирна, которую невозможно было удержать.

Эрнст почувствовал, что в горле пересохло. Он попытался незаметно сглотнуть.

— Давай посмотрим на это с другой стороны. Когда ты отстраняешься от меня, когда ты без конца повторяешь одно и то же — например, говоришь о своих биржевых акциях или о своем длительном конфликте с компанией, то я чувствую, что расстояние между нами увеличивается. Лучше сказать, мне это менее интересно.

— Менее интересно? Другими словами — скучно?

— О нет, я не это имею в виду, скучно — это социальная ситуация, не подходящая для терапевтической. Пациент, то есть ты — существует не для того, чтобы развлекать меня. Я обращаю внимание на то, как мой пациент взаимодействует со мной и другими, чтобы...