Иногда ночью вскакивал с постели и с криком: «Танки! Вперед! В атаку!» — куда-то стремился бежать. Проснувшись, не помнил об этом. Иногда говорил о том, что его окружают колдуны, проникающие в его мысли, что по ночам его навещает какой-то старик, что сам видел, как из больных делают котлеты, и что его тоже откармливают с этой целью. Никогда и никого не называл по имени, прибегая к описательным выражениям («начальник в шляпе», «черная тетя»).

В таком состоянии больной находился в течение ряда лет, даже после отмены принудительного лечения. Его руки по-прежнему были сжаты в кулаки, он просил выписать его в дивизию, уверял, что идет война. В то же время он следил за своей внешностью, ухаживал за женщинами, старательно выполнял поручения по охране цветов и т. п. Постепенно бредоподобные фантазии утрачивали свою аффективную насыщенность,, поблекли и, наконец, исчезли. Больной был выписан из больницы и более 20 лет не обращался к психиатрам.

В этом наблюдении синдром бредоподобных фантазий возник на фоне истерически суженного сознания. Характерно сочетание бредоподобных фантазий в общей структуре реактивного психоза с другими истерическими проявлениями — пуэрилизмом, псевдодементностью, истерическими контрактурами. В болезненных переживаниях отмечается явное вытеснение неблагоприятной для больного ситуации, вместо которой реконструируется пережитая ранее и благоприятная для его престижа фронтовая обстановка. Отдельные элементы реальной ситуации используются при воссоздании больным более желательной для него ситуации. Так, обстановка больницы является отправным пунктом для утверждений больного о том, что он находится во фронтовом госпитале, врач-ординатор психиатрической больницы становится для него военным врачом, перед которым он вытягивается по стойке «смирно», и т. д. В истерических галлюцинаторных переживаниях отражаются воспоминания о фронтовой действительности, которые ретроспективно привлекаются и для переосмысления всей реальной ситуации, например истерические контрактуры трактуются больным как ранения.