Развивая эту метафору, совокупность психологических процессов, включенных в структуру научной деятельности, можно охарактеризовать как нервную систему науки, без которой та не только была бы мертва, но и не могла бы считаться наукой. И психологическое можно обнаружить всюду, где есть сама наука: не только в мыслях, эмоциях и поступках ученых, во взаимоотношениях между ними и т. д., но даже в том, что традиционно считалось очищенным от психологических наслоений - в научном знании и в его главном «носителе» - научных текстах. Поэтому сама наука и психологическое в ней разделимы лишь в абстракции. Социологи М. Линч и Д. Боген недавно констатировали, что «социальный контекст науки не является внешним «фактором», действующим в лабораториях, или окружающей науку сетью институций, а представляет собой матрицу продуцирования фактов и артефактов» (Lynch, Bogen, 1997, р. 483). Психологический контекст науки тоже можно охарактеризовать как «матрицу продуцирования фактов и артефактов», т. е. как важную деталь в механизме производства научного знания, как саму науку, а не набор сопутствующих ей внешних обстоятельств.

И все же общее «местоположение» психологических факторов научной деятельности следует указать, ибо при всей искусственности подобной «географии» она позволяет яснее очертить их роль. Они опосредуют влияние социокультурного контекста науки на систему научного знания, как бы встраиваясь между ними. Любые глобальные социальные события влияют на развитие научного знания, но это влияние всегда опосредовано изменениями в психологии познающего субъекта - его стиля мышления, установок, ценностных ориентации и др. То же самое происходит на уровне микросоциального контекста науки:  социальные причины поведения ученых действуют посредством психологических мотивов. То есть психологическое в науке - это трансформатор социального в когнитивное, важнейшее и необходимое связующее звено между ними.

Этот «трансформатор» может направлять энергию науки и людей, которые ей служат, в самых разных, подчас противоположных направлениях. Во многом поэтому наука противоречива и антиномична. В ней есть все: и объективность, и субъективность, и поиск истины, и ее искажения, и бескорыстие ученых, и их стремление к славе и приоритету, и многое другое. Именно эта антиномичность превращает науку в живой и развивающийся организм, «молекулы» которого - отдельные ученые, живя по своим собственным законам, движутся в общем направлении, делая общее и очень полезное дело.