Само собой разумеется, интериоризации, отображению во внутреннем мире ученого подвергаются не только формальные нормы науки, но и ее неформальные императивы, а следовательно, и расхождение между этими двумя системами правил. В результате внутренняя противоречивость этоса науки воспроизводится в психологической амбивалентности ее представителей, порождая у них типичные ситуации когнитивного диссонанса. Люди науки подчас остро переживают расхождение между ее идеалами и своим реальным поведением, порождающее у них чувства раздвоенности и дискомфорта. И делают признания типа: «Иногда я беспокоюсь о том, веду ли я себя как настоящий ученый или как я сам» (Eiduson, 1962, р. 150).

Однако ученые - народ изобретательный. Они успешно справляются не только с теми проблемами, которые ставит перед ними диалектика природы, но и с проблемами, порожденными их собственной «диалектичностью». Как часто бывает, наиболее эффективным способом разрешения сложного противоречия является самый простой. Нарушая нормы науки, ученые описывают свои действия, преподносят их научному сообществу так, будто эти нормы соблюдены. В процессе подобной «обработки» действий в соответствии с нормами науки весь их социально-психологический контекст - отношения между учеными, их личные мотивы, интересы и т. д. - как бы отсекается, выносится за скобки, и действия предстают как всецело обусловленные объективной логикой исследовательского процесса.

Образцом подобного камуфляжа может служить речь астронома Э. Хьюиша, произнесенная им при получении Нобелевской премии. Историю сделанного им открытия этот лауреат описал так, будто все его действия были предопределены изучаемым объектом и логикой его анализа, а субъективным факторам не было места. Социологи Б. Латур и С. Уолгар, проанализировавшие речь Хьюиша, продемонстрировали, что на самом деле все было иначе, а в его рассказе представлена парадная история открытия, действительность искусственно «обработана» в соответствии с нормами науки (Latour, Wolgar, 1979).