Жизнь после смерти

Смерть, конечно, драматичное слово. Но оно наилучшим образом передает ту глубину душевной боли, которую переживают родители детей-заложников. И с этой болью надо работать. Для каждого психолога, работающего с родителями ребенка-заложника, именно в этом месте консультации необходимо сделать выбор: решить, по какому пути пойдет консультация дальше. Станет ли она лишь разговором об особенностях сегодняшнего состояния ребенка, этаким четким инструктажем, «как с ним обращаться». Или мы за чрезмерной фиксацией взрослых на своих детях сумеем разглядеть их защиту от своих собственных чувств и решимся преодолеть наложенный культурой запрет на проявление родителями собственной боли и слабости.

Я предпочитаю второе. Почему? Во-первых, потому, что лишь пережив свое горе, мама сможет без чувства вины и страха общаться с сыном, а значит — сумеет создать условия, в которых мальчик оживет, отогреется. А во-вторых, я убеждена, что нет ничего опаснее «греха упрощения» — так я называю работу на уровне инструкций и рекомендаций вместо работы с переживаниями человека и упорядочением взорванного образа мира и себя в нем. «Самые изобретательные психотерапевтические процессы вмешательства, — писал Дж. Бьюдженталь, — как правило, оказываются безрезультатны, а часто антитерапевтичны, когда пациент находится в своей субъективности, а их форма и время предъявления плохо согласуются с тем, где именно».

Где именно находится моя клиентка в своей субъективности? Один из способов понять это — видеть выражение лица, отслеживать реакции тела.

Не нужно большого опыта работы, чтобы понять, что Тамара находится в острой фазе переживания горя: ее бьет внутренняя дрожь, она — такая же жертва террора, как и ее сын и многочисленные родственники в Беслане. И если она сейчас зажмет свои переживания в кулак, то ничем не сможет помочь ни себе, ни сыну. А ей сейчас необходимо выбрать, как жить в этой новой жизни, «жизни после смерти», ей необходимо осмыслить, что именно произошло, пересмотреть свои отношения с самой собой, с сыном и с миром. Ей надо перейти от «бегства в деятельность» к переживанию своего горя и укреплению себя. Лишь тогда она сможет без страха помочь своему сыну.