ФОРМАЛЬНЫЕ РОЛЕВЫЕ ИГРЫ С ИГРОВЫМИ ПРИПЕВАМИ

Многие века хороводы были частью календарных обрядов. Но по мере того как человек познавал законы природы, учился использовать их в своих целях, совершенствовал орудия производства, отпадала необходимость в магических обрядовых действиях. Однако поэтические достоинства обрядовых игр и песен продолжали пленять своей красотой наших предков. Хороводы, постепенно теряя обрядово-религиозную сущность, продолжали повсеместно бытовать, сохраняя на первых порах свою календарную приуроченность. А. Терещенко отмечает: «Хороводы наши, душа увеселений девушек, слились с русской жизнью. Нет деревни, где бы не совершались они».

Хороводы были ценнейшим поэтическим приобретением наших предков и важнейшим средством обучения подрастающего поколения поэтическому и танцевальному искусству. «Хоровод, — писал П. Сухонин, — есть пластическое олицетворение песни, как в смысле музыкальном, так и в смысле поэтическом».

Русское эстетическое сознание нашло свое самобытное выражение в хороводных играх, где мысли (идеи) выражены словом, звуком и пластикой в одно и то же время.

Хороводные игры взрослых, переходя к детям, как правило, сохраняют основные действия, роли, но значительно упрощают песни, иногда заменяя часть песни диалогом. Детской игре в целом в большей мере присуща драматизация и в меньшей мере, чем играм взрослых, символика и песенность в узком смысле этого слова.

Редко где в детской среде бытуют целиком, но почти обязательно с усеченной песней такие произведения, как «А мы просо сеяли», «Княгини, мы до вас пришли», «В хороводе были мы», «Как сеют мак», «Баба сеяла горох», «Как у бабки у Маланьи» и некоторые другие. Записывалась в конце 70-х годов от детей 8—10 лет игра «Кострома». В селе Егоровка Новосибирской области она популярна и в настоящее время. В ней основу драматического развития определяет прозаический диалог хоровода и «Костромы», а игровой припев, повторяясь пять раз, дает экспозицию игры, ритмизует движение хоровода, указывает на протяженность времени: