Робин. Да. "Озорник" и "паинька" — это не он. Ему нужно по тропинке посередине, не налево и не направо...

Джон. Сбавьте шаг, я отстаю! Понятно, почему ему не следует быть "слишком плохим", ведь никем не любимые себялюбивые эгоисты остаются в одиночестве. Но какой вред — быть "слишком хорошим"?

Робин. Если он не экспериментирует, не думает своей головой, поневоле во всем уступает, то вырастет конформистом. Он никому не будет мешать — такой неинтересный, скучный, серый. Его везде отпихнут, и он никогда не добьется того, чего хочет или в чем нуждается. Ею будто и нет — нет личности.

Джон. Бухгалтер, короче говоря. Вспоминаю свой учительский опыт: двое-трое ребят, никогда ничего не выкинувших, почему-то не вызывали интереса.

Робин. В том-то и проблема. Они не правятся, их не любят. И постепенно они лишаются поддержки в жизни, так же, как "слишком плохие", слишком себялюбивые. Значит, у родителей "зашагавшего" ребенка весьма трудная задача - направлять его шаги, удерживая от крайностей.

Джон. Дать «ходунку» свободу, поощрять… нет, уже не «вылазки» - «выходки», поддерживая в нем уверенность, независимость, но также проявлять твердость, не забывать про контроль…. Чтобы он научился самоконтролю.

Робин. Чтобы смог удерживать так не просто достигаемое равновесие между конформиз-мом и независимостью, а это — наша "пожизненная" задача.

Джон. В суровый мир нас вытолкнули... После благодати в колыбели, когда мама глаз не сводит—мы ее "солнышко", "сердечко", «сладкое яблочко»…

Робин. Кстати, о яблоках...

Джон. Да?..

Робин. Райский сад некоторые толкуют как миф про эту самую благодать. Младенчество и есть наш "райский сад", наш "Эдем", где все для нас готово, ничего взамен не берут. "Падение"—это подступивший к нам выбор—между тем, что мы хотим, и тем, что хотят наши родители. Выбирая—мы уже "вкусившие от древа помня добра и зла". А прежде были "не-винны", не различали "добро" и «зло».