Робин. Верно. А если испытывали "запретные" желания, обвиняли ведьм, будто бы те их околдовали.

Джон. Поэтому ведьм — на костер! И так продолжалось до тех пор, пока атмосфера не разрядилась, и с "греховных" мыслей не сняли запрет. В эпоху Реставрации появилось много рискован-нейших комедий. Перестали развлекаться за счет ведьм.

Робин. Факты ясно показывают, как опасно стремление быть лучше некуда. Иначе кому-то приходится быть злодеем.

Джон. Но почему нам становится так хорошо, когда погружаемся в паранойю мыслью и делом? Понятно, нам лучше, если освободимся от "плохих" чувств. Но ведь этим не кончается—нет же? Благополучно спроецировав все "негодное" на других, можно по-вести себя с другими отъявленным негодяем, оправдывая свои поступки «негодностьюдругих». Иными словами, можно освободиться от мерзких, жестоких, злобных, разрушительных чувств, поступая мерзко, жестоко и так далее... с другими. Значит, мы "выгадываем" вдвойне?

Робин. Верно. Отметьте, что в этом механизме тоже «задействован» психологический порочный круг, откуда понятнее, почему человек к человеку может быть так нечеловечески жесток. Независимо от того, насколько преследователь оправдывает свое плохое обращение с жертвой, сам факт пыток или сожения заживо на костре оборачивается для него опасностью осознать, что он наслаждается происходящим, иными словами, опасностью осознать, что он сам плохой. Значит, проекция должна в глазах преследователя олицетворять еще большее зло, что оправдает еще большую жестокость по отношению к ней, что сделает для преследователя еще большей опасность осознать, каков он на самом деле, а значит… Ну, и опятьв се сначала. Поэтому никак не состраданием переполнитс преследователь при виде мук жертвы, он будет тем безжалостнее, жесточе, бечеловечнее, чем ужаснее будет страдать жертва. Этот порочный круг –(жестокость – чувство вины – проекция вины на жертву – множенная жестокость) «набирает» порочности и от того, что преследователи ободряют друг друга будто делают правое дело. Если кто-то один засомневается в необходимости зверств, он смутит душевный покой всех, и все сначала примутся его убеждать в полезности выпавшей им «работы», но в ответ на затянувшиеся колебания все ополчатся на одного, которого тоже пихнут в костер. Этот механизм «крутится» и в обыкновенных условиях. Например, на политическом «фронте» каждый в какой-то группе счастлив чувством локтя, когда строем идет на врага. Одолеть врага – общая цель, и сознание общей взаимозависимости в «строю» дает благостное чувство единства.