Джон. Детеныши предпочитали "тряпичную" мамку "проволочной"...

Робин. Да. Харлоу ясно проследил этот цикл депривации. Детеныши, выращенные без матерей, сами становились неполноценными матерями. Обычно или не замечали своих сосунков, не трудились их покормить, часто отталкивали, когда те к ним жались, или даже нападали на малышей, урожая жизни, так что молодняк приходилось изолировать.

Джон. А те, которые росли с "тряпичными" самками-мамками, — те оказались матерями получше взятых от проволоки или вообще из пустого угла?

Робин. По результатам эксперимента — да. Если мать, не знавшая своей матери, хотя бы росла в играх с себе подобными, ее способность ухаживать за детенышем оказывалась выше.

Джон. О'кей, передышка, во мне информации через край. Дайте-ка попробую переварить. Мы с Вами говорили о переменах: если слишком много перемен за слишком короткий отрезок времени — то мы "свалились". Говорили о том, что нам требуется, чтобы справиться с переменами: "заслон" от всех прочих нагрузок и отдых, ободрение, эмоциональная поддержка. Потом выяснили, какое напряжение испытывают родители ново-рожденного, а потом попытались представить, какой же поразительной силы поток перемен обрушивается на самого младенца — понятно, почему его требуется всячески оберегать и безмерно любить. Так. Щит и любовь обычно обеспечивает мать природа позаботилась снабдить нас инстинктом, называемым "привязанностыо". Этот инстинкт "привязывает" ребенка с матерью друг к другу. Речь не просто о физическом выживании—ребенок должен получить от матери любовь для того, чтобы расти, становиться мало-помалу более уверенным, более независимым. Так, дальше?..

Робин. Дальше мы выяснили, что человеческий детеныш по-настоящему "привязывается" в пять-шесть месяцев тогда он способен осознать свою мать и узнавать ее.

Джон. А у животных эта привязанность устанавливается раньше?