Примечательно, что, несмотря на разрыв взаимоотношений между мужем и женой, в одном плане они были заодно. И он и она воспринимали ложное "я" пациентки как хорошее и отвергали все остальные ее аспекты как плохие. Но в "плохую" фазу следствие из этого было, вероятно, даже еще важнее. Они не только отвергали как плохую всю ту Джулию, которая отдалилась от угодливой безжизненной тени, заменявшей в их глазах реальную личность, но и полностью отказывались "принять близко к сердцу" любой из упреков, которые бросала им Джулия.

В это время и Джулия, и мать отчаялись. Джулия в период своего психоза называла ее г-жа Портниха. Что это означает? Это означает, что "она сшита по заказу". "Я - дева напоказ; я сделана, накормлена и одета, как по заказу". Подобные утверждения являются психотическими не потому, что они не могут быть "правдивыми", а потому, что они загадочны: зачастую их совершенно невозможно понять без пациентки, расшифровывающей их для нас. Однако даже в качестве психотического утверждения эта точка зрения кажется весьма убедительной и представляет в сжатом виде суть тех упреков, которые она выдвигала против матери в возрасте пятнадцати и шестнадцати лет. Вот такие "громкие слова и пустая болтовня" и были ее "плохостью". По моим ощущениям, самым шизофреногениым фактором в это время должно было быть не просто нападение Джулии на мать и даже не контратака матери, а полное отсутствие в ее мире кого-то, кто смог бы или захотел бы увидеть хоть какой-то смысл в ее точке зрения - неважно, верна она или нет. По разным причинам ни отец, ни сестра не смогли увидеть, что в доводах Джулии присутствует вескость. Как и наш пациент из группы (см. с. 38), она боролась не для того, чтобы выиграть спор, а для сохранения своего существования: до некоторой степени Джулия ire просто стремилась сохранить существование, но пыталась достичь существования. По-моему, видно, что к пятнадцати-шестнадцати годам Джулия едва ли смогла развить то, что можно назвать "даром здравого смысла". Здравый семейный смысл не обеспечивал ей никакого существования. Мать наверняка была права, абсолютно права. Когда мать говорила, что она -плохая, Джулия ощущала это как убийство. Это являлось отрицанием любой автономной точки зрения дочери. Мать была готова воспринимать угодливое, ложное "я", любить тень и давать той все. Она даже пыталась приказывать этой тени действовать, как будто она -личность. Но она никогда не признавала реального беспокоящего присутствия в этом мире дочери, обладающей своими собственными возможностями. Экзистенциальная истина в маниях Джулии состоит в том, что ее собственные истинные возможности были задушены, заглушены и убиты. Для того чтобы она могла существовать и дышать, ее мать, как чувствовала Джулия, должна была признать, что кое в чем была не права, что она совершала ошибки, что есть смысл в словах ее дочери, что они верны и имеют вес. С одной стороны, можно сказать, что Джулии было нужно позволение спроецировать какую-то часть своего плохого "я" на мать и разрешение взять у матери что-то хорошее самой: все время ей это только давали. Но на взгляд всех членов семьи. Джулия пыталась доказать, что белое - это черное. Реальность не уступала. Она начала обращать экзистенциальную истину в физические факты. У нее появились мании. Если она начала с обвинений матери в том, что та никогда не давала ей жить, в экзистенциальном смысле, закончила она такими речами и поступками, будто ее мать, в правовом смысле, действительно убила действительного ребенка. Понятно, каким облегчением для семьи оказалось то положение, когда они могли жалеть ее и уже не должны были оправдываться, осуждая ее. Любопытно, что только отец относился к ней как разумный человек. Он никогда не допускал, что она - сумасшедшая. Для него она была испорченным ребенком.