Она писала при помощи булавки, которой протыкала лист бумаги, натянутый на раму с двумя подвижными параллельными пластинками, оставляющими между собой промежуток для одной строки. Она пользовалась тем же способом для ответных писем, которые она читала, водя кончиком пальца по небольшим неровностям, образованным булавкой или иголкой на оборотной стороне бумаги.

Она читала книгу, в которой текст был напечатан только на одной стороне листа. Про напечатал для нее такую книгу.

В тогдашнем “Меркурии” поместили одно ее письмо.

У нее хватило терпения переписать при помощи иголки “Исторический очерк” президента Эно, и я получил от г-жи де Бласи, ее матери, эту необычную рукопись.

Вот факт, которому поверят с трудом, несмотря на свидетельство всей ее семьи, мое собственное и свидетельство двадцати ныне еще живущих лиц. Если ей говорили из стихотворения в двенадцать — пятнадцать стихов первую букву и количество букв, из которых было составлено каждое слово, то она угадывала заданное ей стихотворение, каким бы оно ни было причудливым. Я испытывал ее бессмыслицами Колле. Иногда ей приходили в голову выражения более удачные, чем у самого поэта.

Она очень быстро вдевала нитку в самую тонкую иголку; для этого она помещала нитку или шелковинку на указательный палец левой руки и затем вдевала ее тонким кончиком в ушко иголки, расположенное перпендикулярно.

Не было рукоделия, которым бы она не занималась. Она делала обшитые края, цельные или ажурные кошельки разных рисунков, разных цветов, подвязки, браслеты, ожерелья из стекляруса, мелкого, как типографский шрифт. Я не сомневаюсь, что она была бы отличным наборщиком,— кто способен на большее, тот способен и на меньшее.

Она превосходно играла в реверси, медиатор и кадриль. Она сама располагала свои карты, различая их при помощи мелких царапин, которые она узнавала на ощупь и которых другие не могли распознать ни на глаз, ни на ощупь. При игре в реверси она выменивала тузов, особенно туза бубен, и валета червей. Единственным одолжением, которое ей делали, было то, что при каждом ходе называли карту. Если случалось, что была угроза для валета червей, то на ее устах появлялась легкая улыбка, которую она не могла сдержать, хотя и знала, что это выдает игру.