VII. Благодаря доброте Давиэля к нему стекались из всех провинций королевства бедные больные с мольбою о помощи. Его репутация собирала в его операционной многочисленную любознательную и просвещенную публику. Мне помнится, что однажды я присутствовал у него на операции вместе с г-ном Мармонтелем.

Больной сидел. Вот у него снята катаракта, и Давиэль положил свою руку на его глаза, которые он только что вновь открыл для света. Одна пожилая женщина, стоя рядом с больным, проявляла живейший интерес к успеху операции. При каждом движении хирурга она дрожала всеми членами. И вот хирург делает ей знак, чтобы она приблизилась, и ставит ее на колени против оперированного больного; он отнимает свои руки, больной раскрывает глаза, смотрит и восклицает: “Ах, это моя мать!..” Я никогда не слышал более патетического крика; мне кажется, что я все еще слышу его. Старая женщина упала в обморок, слезы полились из глаз присутствующих, и кошельки их щедро раскрылись.

VIII. Из всех лиц, лишенных зрения почти от рождения, самой удивительной была — и будет — мадемуазель Мелани де Салиньяк, родственница г-на де Лафарга, генерал-лейтенанта королевской армии, покрытого ранами и удостоенного почестями старца, недавно умершего в возрасте девяноста одного года. Она дочь г-жи де Бласи, живущей еще и ныне и не проводящей и дня без скорби о ребенке, который составлял усладу ее жизни и предмет восхищения всех ее знакомых. Г-жа де Бласи — женщина, выдающаяся своими моральными качествами; у нее можно удостовериться в правдивости моего рассказа. Я изложил под ее диктовку подробности жизни мадемуазель де Салиньяк, которые могли ускользнуть от меня самого в период близкого знакомства с ней и ее семьей, продолжавшийся с 1760 по 1763 год — год ее смерти.

Она была очень рассудительна, обладала очаровательным, мягким характером, редкой тонкостью мысли и наивностью. Однажды одна из ее теток пригласила ее мать прийти помочь ей, чтобы хорошо принять девятнадцать невежд, которые должны были у нее обедать. “Я совершенно не понимаю моей дорогой тети,— сказала племянница.— К чему угождать каким-то девятнадцати невеждам? Что касается меня, то я нахожу удовольствие лишь в общении с теми, кого я люблю”.