“Господин Холмс, друг мой, признайте сперва свое невежество и избавьте меня от слона и черепахи!”

Саундерсон на минуту остановился: он, очевидно, ожидал, что священник ему ответит; но с какой стороны лучше всего произвести нападение на слепого? Г-н Холмс воспользовался хорошим мнением Саундерсона о его честности и о познаниях Ньютона, Лейбница, Кларка и некоторых других его соотечественников, первых гениев в мире, которые все, будучи поражены чудесами природы, признали творцом ее некое разумное существо. Несомненно, это было самое сильное возражение, которое могло быть выдвинуто священником против Саундерсона. И наш покладистый слепой согласился, что было бы безрассудным отрицать то, что соглашался допустить такой человек, как Ньютон;

однако он растолковал священнику, что свидетельство Ньютона для него не могло быть столь убедительным, как было убедительно для Ньютона свидетельство всей природы, и что Ньютон полагался на слово божие, между тем как он был вынужден полагаться на слово Ньютона.

“Заметьте, господин Холмс,— добавил он,— какое доверие я должен питать к вашим словам и словам Ньютона. Я ничего не вижу, однако я допускаю во всем изумительный порядок. Но я надеюсь, что вы не потребуете от меня большего. Я готов уступить вам в вопросе о теперешнем состоянии вселенной, но взамен я требую, чтобы вы предоставили мне свободу думать, что мне угодно, по вопросу о ее изначальном состоянии, насчет которого вы такой же слепец, как и я. Здесь вы не можете противопоставить мне никаких свидетелей, и ваши глаза здесь нисколько вам не помогают. Поэтому воображайте себе, если хотите, что столь изумляющий вас порядок существовал всегда, но позвольте мне думать, что это не так и что если бы мы стали восходить к началу вещей и времени, если бы мы почувствовали, как движется материя и рассеивается хаос, то мы встретили бы лишь несколько хорошо организованных существ среди массы бесформенных. Если я не могу ничего возразить вам по поводу настоящего положения вещей, то я могу, по крайней мере, задать вам вопрос об их прошлом состоянии. Я могу, например, спросить у вас, спросить у Лейбница, Кларка, Ньютона, кто им сказал, что на первых этапах формирования животных не было существ без головы или без ног. Я могу утверждать, что некоторые животные не имели желудка, а другие не имели кишок, что животные, которым наличие желудка, нёба и зубов обещало как будто длительное существование, вымерли из-за какого-нибудь недостатка в сердце или легких, что постепенно вывелись чудовища, что исчезли все неудачные комбинации материи и сохранились лишь те, которые не заключали в себе серьезного противоречия и могли самостоятельно существовать и продолжать свой род.