Помню, как в четвертом классе нам с Эленор Гриффин разрешили первыми перейти к изготовлению поделок из дерева. С какой радостью я шла на эти уроки, как гордилась своими первыми творениями — моделями корабля и сеялки! Но скоро мы вернулись в кулинарный класс, и я снова из первой превратилась в последнюю.

Для учительницы французского я была сущим наказанием. В конце концов она от меня отказалась — после того, как я сказала ей на уроке: "Mademoiselle Jo-Lee, ferme la bouche" ("Мисс Жюли, закрой рот"). Эта же дама вела у нас уроки шитья и не могла взять в толк, почему на этих занятиях ее худшая ученица ведет себя отлично. Объяснялось это просто: на уроках шитья я ощущала себя творцом (особенно удавалось мне вышивание).

Исследования, касающиеся преступности среди одаренных подростков, показали, что эти дети набирают высокие баллы в области так называемого "текучего", невербального мышления, а "жесткое" мышление, требующее предварительного обучения и тренировки, у них развито плохо. "Жесткое" мышление — словесное, последовательное, логическое — в нашей системе образования поощряется, награждается и считается едва ли не единственно возможным. Поэтому многие одаренные дети и подростки, обладающие "текучим" мышлением, не вписываются в обычную систему образования. Другое исследование выявило людей, обладающих интересным и уникальным даром: способностью воспринимать большие порции информации и находить систему там, где остальные видят лишь бессмысленный хаос. Благодаря этому такие люди могут успешно решать самые сложные проблемы — наподобие выравнивания шансов в гандикапе (скачках с участием лошадей разных возрастов и пород). Однако столь ценная способность остается вне поля зрения обычных IQ-тестов. В результате их возможности оцениваются неверно, и они превращаются в парий.

Одаренный подросток редко доставляет трудности взрослым сознательно, из стремления к оригинальности; гораздо чаще он просто "слышит другую музыку", "живет в другом ритме".