3. “Ты завидуешь тому, что я поддерживаю отношения с мужчинами; фактически всевозможными способами ты пытаешься помешать мне иметьих и даже не хочешь, чтобы я привлекательно выглядела. Но я во что бы то ни стало докажу тебе, что как раз все это я могу”. Готовность аналитика помочь в принципе допускается только на интеллектуальном уровне, а иной раз нет даже и этого; когда же в конце Концов лед недоверия бывает сломан, бросается в глаза искреннее удивление по поводу того, что кто-то действительно хочет помочь человеку добиться счастья в этой сфере. С другой стороны, даже при наличии доверия на интеллектуальном уровне истинная недоверчивость и подлинная тревога Пациентки, как и ее гнев на аналитика, вырывались наружу всякий раз, когда попытка привязать к себе аналитика терпела неудачу. Иногда этот гнев имеет чуть ли не параноидный характер, и суть его сводится к тому, что именно аналитик несет ответственность за то или иное событие и что он даже активно ему способствовал.

Понимание подобных особенностей вводит нас в искушение допустить, что ключ к такому поведению с мужчинами лежит в сильной и в то же время внушающей женщине ужас гомосексуальности, которая и служит причиной патологического бегства к мужчине. Под гомосексуальностью подразумевается здесь “истинно мужское поведение”, для которого попытка поставить как мужчин, так и женщин в зависимость от себя – это всего лишь способ его осознанного выражения. Тем самым стала бы понятной характерная беспринципность, неразборчивость во взаимоотношениях обследуемых пациенток с мужчинами. Двойственное отношение к женщинам, неизменно характерное для гомосексуальности, объясняла бы необходимость отхода от нее и бегства к мужчинам, как, впрочем, и недоверие, тревогу и гнев, проявляемые по отношению к женщине-аналитику, коль скоро последняя играет роль матери.

Сначала клинические данные совершенно не противоречили такой интерпретации. В сновидениях мы встречаем отчетливо выраженное желание быть мужчиной, а в жизни мужские образцы поведения представлены в разнообразно замаскированных формах. Весьма характерен тот факт, что в определенных случаях такие желания энергично отрицаются, поскольку женщинам представляется, что быть мужчиной и быть гомосексуальным – одно и то же. Рудименты гомосексуально окрашенных отношений почти всегда присутствуют в какой-нибудь период жизни. То, что подобные взаимоотношения не развиваются дальше рудиментарной стадии, вполне согласуется с ранее предложенной интерпретацией, как, впрочем, и тот факт, что в большинстве случаев дружеские отношения между женщинами играют поразительно малую роль. Все эти феномены можно было бы успешно рассматривать в качестве мер защиты от явной гомосексуальности.