Несколько особняком в понимании грамматической формы стоял А. М. Пешковский, хотя в предисловии к 1-му изданию «Русского синтаксиса в научном освещении» прямо говорил, что по научно-методологическим соображениям в основу изложения положена внешняя, звуковая, сторона. А. М. Пешковский так определяет форму слова: «... форма слова есть особое свойство его, в силу которого оно распадается по звукам и по значению на основу и формальную часть, причем по звукам формальная часть может быть и нулевой» (СНОСКА: Л. М. Пешковский, Русский синтаксис в научном освещении, стр. 47.).

В учении о форме А. М. Пешковского имеется много неверных положений. Узко формально трактуя грамматические значения, он писал, что одна и та же формальная часть может иметь разные значения. «Так, о в слове стекло обозначает и падеж, и число, и род, и часть речи, т. е. имеет четыре значения; у в слове веду обозначает и лицо, и число, и время, и наклонение, и часть речи, т. е. имеет пять значений» (СНОСКА: Л. М. Пешковский, Русский синтаксис в научном освещении, стр. 48—49.).

Однако не формальная часть сама по себе, как продукт «распада», может иметь несколько значений, а само слово при обозначении факта действительности и в соответствии с каким-либо явлением действительности может иметь разные грамматические значения, так как в слове, кроме лексического значения, выражаются разные отношения к роду, числу, падежу. Ведь если взять «у» в отрыве от слова, то в слове «руку» оно будет выражать одни грамматические значения, а в слове «веду» — другие. С. И. Бернштейн справедливо отмечает, что у Пешковского наблюдается стремление «перевести в плоскость внешней формы понятия, построенные Потебней и Шахматовым в плане значений...» (СНОСКА: С. И. Бернштейн, Вступительная статья к книге А. М. Пешковского «Русский синтаксис в научном освещении», стр. 26.)

Совершенно по-другому понимает форму слова А. А. Шахматов, примыкающий частично и к младограмматикам.