Если собственные имена по преимуществу применяются для выражения индивидуальных понятий, то личные местоимения в этом отношении не отличаются От любого нарицательного слова, поскольку они в равной мере служат и для выражения единичных, и для выражения общих понятий.

В реальной действительности, в общении между людьми при помощи языка личное местоимение, как и собственное имя, всегда выражает вполне определенное понятие, хотя широта диапазона выражаемых ими понятийных значений неизмеримо превосходит полисемию собственных имен. Кроме того, грамматический элемент здесь играет более существенную роль. Однако все это не лишает никогда местоимение его понятийного содержания.

Широко известно употребление личного местоимения для выражения единичного понятия. Однако общеизвестно широкое их применение и для выражения общих понятий. Это хорошо показывает В. И. Ленин. «...«Это»? — пишет В. И. Ленин.— Самое общее слово... Кто это? Я. Все люди я .. «Этот»?? Всякий есть «этот» (СНОСКА: В. И. Ленин, Философские тетради, стр. 258. 26). И совершенно так же обстоит дело со всеми остальными местоимениями. О значении слова «я» как общем понятии достаточно убедительно говорит то место, которое заняло в истории философии обсуждение этого понятия. Можно ли считать, что местоимение заключает в себе только представление?

Едва ли кто-нибудь может допустить, что когда Хлестаков говорит городничему: «Нет, я не хочу! Я знаю, что значит на другую квартиру...», то произнесенное здесь слово «я» городничий связывает с тем представлением о Хлестакове, какое последний имеет сам о себе. Однако, несмотря на различие этих представлений, городничий понимает значение этого слова совершенно правильно, совершенно так же, как и сам Хлестаков: у обоих с этим словом связано общее отвлеченное понятие о лице, которое говорит. Поскольку в данном случае говорит Хлестаков, он и является объектом данного понятия (подобно тому, как когда я говорю сыну: «стол завален твоими книгами», объектом понятия «стол» является данный единичный стол).