При таком взгляде все предметы природы и общества в качестве «чувственных содержаний», т. е. комплексов ощущений, оказываются для идеалиста не вне сознания, а в сознании. Язык с его словами и предложениями при этом рассматривается как «система знаков», «ярлыков», которыми обозначаются различные «чувственные содержания», различные комплексы ощущений. Кроме этих комплексов ощущений и произвольно избираемых для их обозначения знаков, субъективный идеалист ничего признавать не желает.

«... Множество заблуждений возникает из-за того,— говорит М. Шлик,— что отношение между понятием и подпадающими под него предметами рассматривается не как простое обозначение, а иначе и прежде всего как внутренняя связь (vor allem inniger)»(СНОСКА: М. Schlick, 1925, S. 24.). Шлик решительно ополчается против признания нашей способности к абстрактному мышлению. «Точно так же,— говорит он,— как невозможно образование реальных вещей и представлений из одних лишь понятий,— не могут и понятия возникнуть из вещей и представлений посредством удаления определенных свойств» (СНОСКА: Ibidem.).

Софизм, к которому здесь прибегает Шлик, несложен: так как из отражения (понятия) нельзя получить отражаемое (вещь), то отражаемое не может вызвать отражение (вещь-де нельзя считать причиной понятия). Разумеется, что из фотографии луны нельзя получить самой луны. Но только софист может отсюда вывести, будто нельзя, направив на луну фотоаппарат, получить ее фотографию. Утверждая, что понятие не может возникнуть благодаря вещам, Шлик тут же подставляет вместо вещей представления, заявляя, что понятие не может возникнуть и из представлений. Это необходимо Шлику, чтобы стереть различие между вещами вне нас и их отражением в нашем сознании, чтобы До такой степени раздуть одну из ступеней познания — живое созерцание, что реально существующими у него оказываются только продукты этой ступени — восприятия и представления, а объективный источник этих образов, вещи реального мира, и вторая ступень познания — абстрактное мышление — объявляются вовсе не существующими.