Вместе с тем развивающий эффект подобных игр в зна­чи­тель­ной степени зависит от умения педагога сориентироваться в ситуации, правильно оценить детские ответы. Одна из труд­нос­тей заключается в том, что темп игры очень высок и точ­ный ответ иногда не приходит в нужный момент. Например, ребенок изобразил стирку в тазу. Последовали ответы: «Это мама, бабушка, я». Правильные? Да, потому что люди, профессионально занятые стиркой, не стирают в тазу. В этом случае педагог может задать уточняющий вопрос: «А как назвать рабочих прачечных, которые заняты стиркой?» Такой вопрос не­ред­ко задают и дети. И не каждый взрослый сразу сориентируется, что в современной прачечной весь процесс разделен на специальные операции и точного обобщающего наименования, типа уходящего в историю слова прачка, пока нет. Стирают рабочие фабрики-прачечной. В подобных затруднительных си­ту­ациях правильно будет, если взрослый, отметив, что вопрос оказался очень сложным и интересным, предложит детям та­кой ответ: людей, которые стирают (гладят и т. д.), можно на­звать словом мастер или рабочий, а есть ли другое, точное на­звание, он скажет несколько позже, прочитав об этом в книге.

Другая трудность связана с тем, что дети со временем начинают сами придумывать слова: делает картофельное пюре — карто­шеч­ник, стирает — постирочник, плавает — плавоч­ник, плаваль­щик, ны­рок. В таких случаях от воспитателя требуются чувство юмора и такт. Надо уметь порадоваться вместе с детьми, поддержать эти попытки экспериментирования и творчества, так как они не только доставляют детям радость и эмоциональные переживания, но и приносят большую пользу для речевого развития.

И вместе с тем будет принципиально неверно и даже вредно не научить детей отличать игру от действительности. Поэтому правильна будет примерно такая реакция воспитателя: «За­ме­ча­тель­ное слово придумала Светлана, образное, точное, ласковое — спу­ня. Такое слово могло бы быть в языке. Но его нет. А есть другое, похожее. Вспомните его». (Соня.)