Автор усматривает несомненную логику в тех или иных языковых запретах (запреты на определенные сочетания слов – это всего лишь частный случай). Это некие общие принципы, глобально регулирующие человеческое поведение, ориентацию человека в мире физических и психических феноменов.

Можно сказать, что у Рахилиной используется «слабый вариант» гипотезы всюду-прозрачности. И хотя в данном частном случае автор изучал семантику размера, но между строк прочитывается, что сходных результатов можно ожидать и на другом материале. Эта точка зрения реализована в подробном обзоре трудов по когнитивной семантике (Рахилина, 1998).

Главный вопрос, возникающий при чтении этого обзора, состоит в следующем: почему те или иные рассуждения или умозаключения когнитивистов следует считать объяснением? Это важно, поскольку, как мы пытались конспективно показать выше, именно возможность объяснения и есть пафос когнитивной лингвистики. Во всяком случае – таковы ее ценностные ориентации.

Объяснение, по определению, должно быть проще того, что оно призвано объяснить. В системе Лангакера семантика слова гипотенуза изображается с помощью рисунка прямоугольного треугольника, где противолежащая прямому углу сторона нарисована жирной чертой (это «профиль» языковой единицы гипотенуза), катеты – обычными линиями, а весь треугольник называется «базой». Если опустить термины «профиль» и «база» и вообще абстрагироваться и от рисунка, и от определений гипотенузы из учебника геометрии, то «на пальцах» получим следующее.

Возьмем любые две точки на бумаге и соединим их прямой линией. Потом через одну из этих точек проведем вторую прямую линию – на этот раз под прямым углом. Теперь возьмем линейку и с ее помощью проведем линию так, чтобы она пересекала обе уже нарисованные прямые. Где мы будем проводить эту линию – безразлично: все отрезки, лежащие между двумя ранее нарисованными линиями, будут гипотенузами.

Такое «процедурное» объяснение понятно даже ребенку: единственное условие его понимания – способность «увидеть» выде-ленность именно прямого угла. Мои наблюдения показывают, что семилетний ребенок легко ассоциирует прямой угол с тем, что люди и вещи, которые «стоят», – дома, фонарный столб, дерево, стол и прочее – «стоят прямо». Можно, наверное, это описание улучшить, упростить, отполировать, опираясь на наблюдения за «наивным» пониманием того, что такое «прямой угол». В системе понятий, адресованной детскому уму, оно вполне удовлетворительно.