Рассматривая гуманистический идеал свободного и целостно функционирующего человека, представленный в ряде работ К. Роджерса, можно понять, насколько близок по духу этот образ идеалу Нового человека: свобода и ответственность, целостность и гармоничность, актуализация и реализация всех потенциальных возможностей — подлинно общечеловеческий идеал. Не менее близки нам идеи К. Роджерса о демократизации всех и всяческих межличностных отношений: в науке и экономике, в воспитании и политике.

Идея всеобщего мира, стремление гуманизировать межэтнические и межнациональные отношения — естественное следствие прогрессивных убеждений К. Роджерса.

К.Роджерс шел по пути утверждения всечеловеческого в человеке. Этот путь совпадает для нас с гуманитарной традицией русской культуры, культуры А.С.Пушкина и Ф.М.Достоевского, А.П.Чехова и Л.Н.Толстого, А.М.Горького и М.А.Булгакова.

Путь, который избрали оппоненты, противники и недоброжелатели К. Роджерса, — тупик антигуманизма. Исповедуемые ими идеи исключительности и превосходства, отдельности и самодостаточности, их стремление к власти над человеком, к контролю над его сознанием и поведением являются не просто ложными и бесперспективными, но губительными, ведущими к дегуманизации психологии и всей культуры, толкающими современный мир к тотальной катастрофе.

На наш взгляд, миссия К. Роджерса заключалась в том, чтобы поставить перед психологической наукой «задачу на смысл»: какой из этих двух путей выбирают ее представители? Какие люди приходят в эту науку и формируются в ней? Не является ли кризис современной традиционной психологии личностным кризисом людей, работающих в этой науке?

К.Роджерс четко обозначил поистине историческое распутье в развитии психологии. Тем самым он сформулировал выбор и, следовательно, вызов для этой науки, поставил перед психологами не только «задачу на смысл», но и «задачу на поступок». Кончина К. Роджерса с особой остротой потребовала от психологов, не равнодушных к гуманизации своей науки, поиска ответа на вопрос, стоящий в самом конце его последней книги: «Do we dare?» — «Осмелимся ли мы?»