Перейдем к предшествовавшим появлению психолингвистики и в известной мере обусловившим это появление психологическим идеям конца XIX - первой половины XX века.

Их краткую характеристику мы начнем с так называемой «гештальт-психологии» (Gestalt - от нем. «образ»), представленной такими громкими именами, как М. Вертгеймер, В. Келер, К. Коффка, в известной мере К. Бюлер и К Левин (первый был близок гештальтизму, но занимал самостоятельную позицию, а второй с течением времени отошел от ортодоксального гештальтизма): Гештальтисты разделяли мир переживаний и физический мир, лежащий «за» переживаниями. Мир переживаний они в свою очередь рассматривали с двух точек зрения: как физиологическую реальность (мозговые процессы) и как психическую (феноменальную) реальность сознания. Сознание понималось как динамическое целое, «поле», единицей анализа которого и считался «гештальт» - целостная образная структура, несводимая к сумме составляющих ее ощущений.

Наиболее интересные для нас работы гештальтистов принадлежали, впрочем, не перечисленным только что ученым, со временем ставшим классиками психологии, а психологам, так сказать, второго эшелона. Например, в экспериментах О. Нимайера (Niemeyer, 1935) было показано, что при восприятии предложения его грамматическая структура с самого начала воссоздается как единое целое, как гештальт. Но особенно важна высказанная О. Дитрихом идея: «Не только язык, но и каждый отдельный акт речи и понимания речи не простая, но, напротив, крайне сложная психофизиологическая функция, и отсюда следует расчленение не только языка в целом, но прежде всего именно этих актов на различные слои, каждый из которых имеет свою относительную ценность в рамках каждого рассматриваемого случая» (Dittrich, 1925, S.25-26). Позже эта идея получила конкретное психофизиологическое обоснование, в частности, в яркой работе Ф. Кайнца «К построению языка» (Kain, 1957). Между прочим, именно О. Дитрих еще в 1913 году высказал мысль о необходимости особой научной дисциплины (он называл ее «психологией языка»), не совпадающей ни с собственно психологией, ни с лингвистикой (Dittrich, 1913). Упомянутый только что Ф. Кайнц, автор многотомного труда «Психология языка», в России почти не известен (см. о нем Леонтьев, 1967, с.69-71).