Это все равно = «СЕЙЧАС»: Не локализованное.

Локализованное в биографическом. Локализованное в историческом (общественном)».

Л. С. Выготскому принадлежит идея «смыслового поля» личности, в дальнейшем (у А. Н. Леонтьева) выступившая в форме положения о смысловой природе образа мира (СНОСКА: История развития идеи смыслового поля личности пока не написана). Развитие психики в филогенезе и есть последовательное усложнение отношений человека и мира, формирование другого, нового типа их взаимодействия и взаимообусловленности, где эти отношения опосредуются не только и не столько сознанием и действием, как мы привыкли думать, сколько личностью и деянием, поступком.

Человек входит в мир деянием, личностно опосредованной системой поступков, определяющей развитие его личности и формирующей сам мир. И психология должна осознать, что вместо «науки о бесконечно меняющемся человеке в бесконечно меняющемся мире, ... науки о деянии свободной творческой личности», она стала наукой «о деятельности ограниченного и ригидного сознания» (А. А. Леонтьев, 1990, с. 13).

Такой наукой оказалась и ее важная составная часть - психолингвистика. Естественно, говоря о психолингвистике, мы здесь имеем в виду не традиционное «операционалистское» ее понимание, а то расширенное понимание, которое отразилось в настоящей книге (см. определение предмета психолингвистики в Главе 1).

Язык, как уже говорилось выше, есть важнейший ориентир человека при его деятельности в мире. И если эту деятельность понимать как глубокий, осмысленный диалог человека с миром, как многоголосное, иногда унисонное, иногда полемическое общение различных компонентов той колоссальной системы, которую мы называем миром, то язык есть прежде всего язык личности.

Мы снова возвращаемся - на новом витке развития - к идеям К. Фосслера и Бенедетто Кроче, а в определенном смысле к В. Гумбольдту и А. А. Потебне, писавшим о творческом характере языка и речевого акта.

Это не просто декларация, потому что все более органично входящее в теоретическую и прикладную психолингвистику представление о личностно детерминированных стратегиях речевого общения и овладения языком, о языке как смысловом, а не только «значенческом» феномене (не говоря уже о том, что он никак не может быть сведен к системе операторов), предполагает в конечном счете именно такой подход.