Если имеется нечто несоставное, то только оно и способно избежать этого (Ук. изд., с. 33).

Следующей посылкой является положение, что "несоставные вещи – это те, которые всегда постоянны и неизменны" (Ук. изд., сс. 33-34), и что они также имеют тенденцию к тому, чтобы быть невидимыми и неосязаемыми. Наоборот, составные вещи никогда не остаются постоянными и являются видимыми и осязаемыми. На этой стадии платоновской аргументации работает различение между универсальными совершенными формами, которые и в самом деле не видимы и не осязаемы, и воспринимаемыми нами физическими объектами, которые постоянно изменяются. В качестве примеров неизменяющихся вещей Сократ приводит "бытие само по себе", "прекрасное само по себе" и "равное само по себе". Слова "само по себе" часто служат указанием на то, что имеет место отнесение к форме рассматриваемого явления.

И все, что остается сделать Сократу, дабы получить это желаемое заключение, так это решить, к какой категории относится душа, а к какой тело – к составной или несоставной. Вероятно, можно было предвидеть, что в этом месте диалога Сократ следующим образом различит душу и тело:

...божественному, бессмертному, умопостигаемому, единообразному, неразложимому, постоянному и неизменному самому по себе в высшей степени подобна наша душа, а человеческому, смертному, постигаемому не умом, многообразному, разложимому и тленному, непостоянному и несходному с самим собою подобно – и тоже в высшей степени – наше тело (Ук. изд., с. 36).

Если бы Сократ показал, что душа и тело обладают различными свойствами, а закон Лейбница был бы истинным, то Платон доказал бы дуализм сознания и тела. Но насколько убедительной была бы его аргументация? Одна проблема использования этой аргументации для доказательства дуализма заключается в том, что, как представляется, истинность дуализма предполагается в качестве посылки в том смысле, что для того, чтобы можно было с полным основанием говорить о том, что тело и душа обладают разными свойствами, в некотором смысле должно предполагаться, что мы обладаем и телами, и душами. И в самом деле, подобное допущение становится явным, когда Сократ предлагает Кебету согласиться, что "душа и тело соединены" (Ук. соч., с. 35). Представляется, что в силу этого допущения аргумент от сходства, являющийся аргументом в пользу дуализма, становится аргументом, содержащим круг. Но позицию Сократа можно будет защищать от этого возражения, если ослабить посылку рассуждения, так что она превратится в утверждение о том, что людям присущи и физические, и ментальные аспекты. Само по себе это относительно непротиворечиво: мы говорим о человеке думающем, воспринимающем и т.п., а также находящемся в определенном месте, весящем столько-то килограммов и т.п. Также это правдоподобное допущение не создаст предрассудков в отношении аргументации, ведущей к заключению относительно истинности определенной теории сознания. Правда, это оставит место для подчеркивания различий между ментальным и физическим, как того желает Сократ.