Как известно, не все элементы научного знания обладают равной гносеологической ценностью. Наибольшей ценностью среди них обладают законы, составляющие ядро любой научной теории (они же обладают и самым высоким престижем в сознании исследователей). Приходится, однако, заметить, что исследователи в общественных науках иногда возводят в ранг научных законов утверждения, которые никак не могут претендовать на раскрытие внутренних, необходимых, существенных связей и отношений. Поэтому встречаются охотники возводить в степень закона любую теоретическую формулу. Учитывая гносеологическую ценность и огромный престиж в кругах исследователей номологического знания, нетрудно догадаться о мотивах такого рода «законотворчества», которому, однако, не всегда удается выйти за рамки тривиальности.

Тем не менее, можно достигать относительно достоверного знания о социуме, если мы будем придерживаться некоторых рекомендаций, которые в свое время давал А. Бергсон: «Но мы уверены, что без труда будет найден выход из этих сложностей, в основе которых лежит такая же сложность реальности, если неотступно придерживаться двух принципов, которые нам самим в наших исследованиях служили путеводной нитью. Первый состоит в том, что психологический анализ должен постоянно иметь в виду утилитарный характер наших ментальных функций, существенным образом обращенных к практическому действию. Второй - в том, что навыки, приобретенные на практике, распространяясь на сферу спекуляции, порождают там искусственные проблемы, и метафизика должна для начала освободиться от этих наносных неясностей» (Бергсон А. Материя и память //Бергсон А. Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. Перевод с французского. - М.: Московский клуб, 1992. - С. 165).

В качестве выводного знания по специфике познания социальной действительности хотелось бы привести следующее рассуждение: «Человеческое общество представляет собой необычайно сложную систему, способную претерпевать огромное число бифуркаций... Мы знаем, что столь сложная система обладает высокой чувствительностью по отношению к флуктуациям. Это вселяет надежду и тревогу: надежду на то, что даже малые флуктуации могут усиливаться и изменять всю их структуру (это означает, в частности, что индивидуальная активность вовсе не обречена на бессмысленность); тревогу, потому что наш мир, по-видимому, навсегда лишается гарантий стабильных, непреходящих законов» (Пригожин И., Стенгерс И. Заключение //Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. - М., 1986). Этим рассуждением можно и завершить рассмотрение специфики познания социальной действительности.