На первоначальной ступени развития членораздельной речи слова имели лишь вещественное, предметное значение. Они обладали только лексическими значениями. Язык на этой ступени своего развития, по-видимому, не располагал грамматическими значениями и, соответственно, грамматическими формами. Тогда не было ни приставок, ни предлогов, ни союзов, ни суффиксов, ни окончаний.

Основной грамматической формой речи того периода был, по-видимому, лишь порядок слов, стихийно складывающиеся правила сочетания слов в предложении, непосредственно отражающие логику связи реальных фактов как в пространстве, так и во времени.

В условиях, когда общение стало осуществляться в отсутствие предметов общения, без словообразующих и словоизменяющих морфем становилось более затруднительным выражать мысли о предметах, обладающих многими качествами и свойствами, находящихся в сложной системе взаимоотношений между собой. В процессе построения предложений некоторые слова начинали выполнять как бы двойную функцию: они сохраняли свое лексическое значение и наравне с другими словами выполняли в построении предложений знаменательную роль, и вместе с тем они начинали принимать на себя вспомогательную функцию служить средством уточнения и конкретизации значения других слов, средством связи одних слов с другими и т. п.

Такую роль могли выполнять те корневые слова, лексическое значение которых выражало наиболее общие для огромного количества предметов и явлений свойства и отношения. В результате длительной абстрагирующей работы мышления люди научились вычленять и синтезировать в соответствующих понятиях, например, пространственные отношения предметов, количественные отношения и т. п. Слова, выражавшие такого рода наиболее общие отношения, оказались пригодными для сочетания их с другими корнями слов. Функционирование таких слов в этой специфической роли постепенно приводило к утрате ими состоятельного лексического значения и закреплению только грамматических значений. Происходил длительный закономерный процесс грамматизации некоторых лексических единиц. Этот процесс, имеющий своим истоком глубокую древность, период позднего палеолита, сохраняет свою силу и до настоящего времени. Например, в истории русского языка совсем недавнего времени можно было наблюдать немало случаев грамматизации знаменательных слов, переход их в служебные слова. Например слово «под» означает основание печи, т. е. имеет полнокровное лексическое значение. Вместе с тем это слово выполняет в языке главным образом служебную роль, роль предлога, выражающего пространственные и другие отношения: под столом, под Киевом и т. п., роль приставки войдя в состав другого знаменательного слова, конкретизируя его значение: подстаканник, подставка, и т. п. Конкретное всегда предшествует абстрактному. Это общий закон, свойственный развитию и мышления, и языка. Весь арсенал грамматических средств любого языка, какой бы степенью абстракции они ни обладали на современном уровне его развития, в конечном счете восходит к конкретным корневым словам. В настоящее время в подавляющем большинстве случаев мы осознаем слово как нечто единое, как систему форм с единым стержневым смысловым содержанием. Ранее имевшиеся у грамматических форм самостоятельные лексические значения настолько абстрагировались и оторвались от обозначаемых ими предметов, явлений, свойств и отношений, настолько в них «выветрились» конкретные значения, что мы теперь, за немногим исключением, не осознаем «слов в слове», а, как правило, воспринимаем слово за одну единицу, состоящую из корня и присоединенных к нему морфем: суффиксов, приставок и т. п. В действительности же почти каждое знаменательное слово представляет собой исторически сложившийся синтез двух или большего числа слов, синтез значений этих слов, синтез воплощенных в этих словах абстракций и обобщений. Значение одного слова, вступающего в органическую связь с другими, не поглощается значением последнего слова, а дополняет, конкретизирует его. Происходит на первый взгляд парадоксальное явление: грамматическая форма, обладающая крайне высокой степенью абстракции, присоединяясь к знаменательному корню слова, не абстрагирует его, а, напротив, всегда конкретизирует, видоизменяет его значение в направлении конкретизации. Та или иная грамматическая форма лишь только потому оказалась в состоянии видоизменять значение корня слова, что она сама некогда являлась корнем с определенным лексическим значением.