Неделя с Карлом Роджерсом

Ниже почти дословно приводится текст выступления автора на заседании ученого совета НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР, состоявшемся 3 октября 1986 г. по завершении публичных лекций и группы встреч, проведенных в институте К. Роджерсом.

...Прошло менее двух суток после окончания работы группы интенсивного общения, и сейчас для меня практически невозможен взгляд на эту работу со стороны. Поэтому я выскажу лишь впечатления участника. Думаю, что такие «свидетельства очевидца» представляют определенный интерес.

Я не психотерапевт, я психолог и концепцию профессора Роджерса знал как одну из теорий личности в американской психологии, знал ее основные положения и общую гуманистическую устремленность. Но я не предполагал, что этот метод имеет столь разнообразное и широкое применение в самых различных прикладных областях. Иначе говоря, когда в прошлое воскресенье я пришел в группу, я хотя и не был совсем «наивным субъектом», но не имел готовых представлений, мнений и установок.

Мое первое сильное впечатление — впечатление от действенности метода. Мы начали работу в группе с организационных вопросов, которые, как мне казалось в первые минуты, были внешними и не относились к делу, но вдруг я почувствовал, что процесс групповой работы начался, что говорят не Алла, Фрэнк, Володя, Рут, Саша и т.д., но говорит особый процесс, в котором оказались все мы как участники группы.

Второе сильное впечатление — впечатление от самодвижения процесса. Возникнув, как возникает перед нами острый зеленый росток, этот процесс уже не нуждался в каком-то особом, внешнем относительно него двигателе. Он развивался сам, то замедляясь, то ускоряясь, то затухая, то вспыхивая с новой силой. Мы как бы вошли в поток, который охватил нас и понес в своем спонтанном движении; здесь, как у Чехова: ждали музыканта, а пианино заиграло само.

Третье впечатление связано с поведением Карла, Рут и Фрэнка. Их пассивность сначала удивляла, настораживала, затем вызывала досаду и даже возмущение. И только через какое-то время появилось ощущение их чрезвычайно напряженной молчаливой работы — работы слушания, работы понимания, работы принятия всех нас.