Однако, как видно по количеству умений и склонностей, которые необходимо чутко отслеживать, есть много моментов, когда опекун может совершить ошибку. К тому же, этих ошибок впоследствии бывает очень трудно раскрыть, поскольку они могут проявляться не только в самом тренинге чистоты, но и в других сферах эмоций и поведения. К ним могут относиться сложности в интимной жизни, бессонница, излишняя приверженность к порядку или чистоте, а также другие страхи и опасения. Стоит прибавить, что тренинг чистоты являет в этих рассуждениях интересный пример, поскольку касается волевого контроля над чем-то, что до сих пор было непроизвольным. Такой деликатный процесс легко может отяготиться чувствами страха и ярости, естественным образом появляющимися в процессе обучения, если он не соответствует своему времени, протекает под влиянием силы, либо — если ребенок сталкивается с пристыжением или реакциями страха со стороны опекуна. Более того, борьба за возможность контроля над этой областью может быть еще более острой, поскольку органические процессы могут целиком оставаться вне контроля ребенка, либо он может его сознательно или бессознательно отвергать.

Еще раз подчеркиваю: я не утверждаю, что мазохизм есть результат несоответствующего тренинга чистоты. Я лишь считаю, что эта универсальная проблема дает уникальную иллюстрацию тренинга социализации, который может вызывать такие родительские поступки, а впоследствии — такие родительско - детские интеракции, которые по ходу приводят к формированию мазохистской адаптации. Тренинг чистоты, как никакой другой, этому способствует, если принять во внимание период жизни, в котором он чаще всего осуществляется, природу изменений — от того, что было процессом непроизвольным, к волевому контролю — и изначальную трудность этого процесса, являющую собой исключительно благодатную почву для переживания стыда, страха и для конфликта воли.

Все описанные в этой книге структуры характера формируются как итог ошибок окружения, чаще же всего — ошибок родительских, которые, в лучшем случае, проявляются в несовершенной подстройке к потребностям развития, ограничения и появляющимся способностям ребенка, а в худшем — представляют самые неприятные и скандальные примеры бесчувственности и использования ребенка. Именно в этой области — области контроля над ребенком — мы располагаем исторически документированными примерами санкционированной поддержки плохого отношения к детям. Alice Miller (1983, s. 8-91) оказала нам неоценимую помощь, сделав обзор мелких исторических трудов, авторы которых обратились к учебникам и эссе, касающимся воспитания детей. С глубочайшей уверенностью в собственной правоте они инструктируют родителей, как применять самые жесточайшие методы с целью установления железного родительского контроля и сломления воли ребенка. Эти методы основываются на использовании силы, обмана, манипуляции, стыжения и открыто жестокого унижения. Все это, естественно, красиво рационализировано — «ради блага ребенка».