Позиция Fairbairn (1974) кажется в этом вполне цельной, но еще дополнительно расширенной. Поэтому эта настоящая органическая самоэкспрессия (инстинкты, импульсы либидо и т.д.) направлена на поиск объекта. Если объекты (другие) вызывали фрустрацию или блокировку, то личность осуществляла их интер-нализацию, а затем воспроизводила неосознанно. Таким образом, настоящие импульсы, характеризуемые Fairbairn как индивидуальные, «агрессивные» реакции на фрустрацию, также оказываются сведены в бессознательное. Что во взглядах Fairbairn нового, и о чем мы подробнее поговорим в главе 9, это акценты на созданные таким путем неосознанные и стойкие отношения с объектом, отвечающие за статический характер психопатологии и сопротивление личности новым отношениям, обучению и переменам. Изменение отвергается не только потому, что могло бы вызвать воспроизведение «плохих объектов» и направленных против них подавленных импульсов — не принимаемого психического состояния, который запускает механизм репрессий — но также ввиду индивидуальной привязанности к этим объектам, как интернали-зованным. «Именно эта детская потребность в родителях, какими бы плохими они не казались, является фактором, вынуждающим ребенка к интернализации плохих объектов; по причине же, что эта потребность остается связанной с ними в бессознательном, ребенок не в состоянии первым сделать шаг к расставанию с родителями» (Fairbairn, 1974, s.68).

Иначе говоря, процесс самоотрицания в каждом случае имеет свое более широкое отношение и является неповторимым образом персонифицирован. Такая конструкция, выявляющая конфликт в self и объясняющая патологию и сопротивление через категории, например, интернализованного объекта, который подавляет «либидо»-экспрессию, клинически очень полезна. Большая часть гештальт-терапии основана на процессах, которые способствуют введению в сознание и актуализации этого расщепления в self, а также воспроизведению внутренних отношений.

5) Пятый и последний этап в этой последовательности был назван процессом адаптации, а в сущности заключается он в выявлении того, что лучшее из предпринятых перед этим шагов. Он включает в себя много компромиссов, в которых делается попытка разрешить неразрешимый конфликт. Аналогичными понятиями Салливена была «операция безопасности», а у Винникотта «фальшивое я». В этой концепции незрелый, например, нарциссический человек, не имея возможности получить соответствующее одобрение от своих опекунов с помощью своей естественной экспрессии, будет идентифицироваться с таким образом себя самого, какой будет им нужен для собственных целей, и сделает все, что в его силах, чтобы жить по этому образу. Таким образом он по крайней мере получает внешнюю иллюзию так необходимого ему отражающего согласования. Одновременно он может избежать воспроизведения болезненных нарциссических травм, возникающих в результате настоящей экспрессии self. В такой степени, в какой он будет способен жить согласно с ожиданиями окружения, компромисс словно проверяет, и частично объясняет, почему делающая успехи нарциссическая личность так сопротивляется изменениям.