В 1994 г. в "Историко-философском ежегоднике" [105] впервые опубликована очень близкая по содержанию к этой статье 1922 г. рубинштейновская рукопись 1917-18 гг. (подготовленная к печати О.Н. Бредихиной и условно названная ею "О философской системе Г. Когена"). В данной работе 28-летний Рубинштейн анализирует достижения и недостатки неокантианской философии в той ее версии, которая была создана главой Марбу^гской школы Г. Когеном (1842-1918), и развивает ряд своих идеи о субъекте, его деятельности и т.д. Рубинштейн очень хорошо знал и глубоко уважал Когена как одного из своих учителей в период учебы в Марбургском университете и как одного из референтов (оппонентов?) во время защиты докторской диссертации (см. дальше). Уже тогда Рубинштейн начал прокладывать свой оригинальный путь в науке и, с благодарностью переняв у Г. Когена и П. Наторпа высокую философскую культуру (в области логики, гносеологии, этики и т.д.), он не стал их правоверным учеником-неокантианцем (подробнее см. [5]).

В этой своей рукописи 1917-18 тт. Рубинштейн не соглашается прежде всего с основной идеей идущего от Платона и Канта когеновского идеализма: "познание становится prius'oM [первым, первичным, предшествующим — А.Б.] в объективно-логическом смысле, и бытие оказывается производной функцией познания." [105, С.231]. Если для Когена "бытие покоится не в самом себе", поскольку мысль создает основу бытия" [там же, с. 239], то для Рубинштейна никакой конечный комплекс понятий и определений не может исчерпать бытие. "Оно есть бесконечное Нечто, таящее в себе никаким конечным комплексом определений неисчерпаемую содержательность, которая поэтому полагает бесконечный процесс познания, т.е. бесконечную систему знания" [там же, с. 241]. Тем самым Рубинштейн категорически возражает против исходного фундаментального положения идеализма о том, что "бытие не существует, а полагается мыслью." [там же, с. 239], что "мысли ничего не может быть дано, мысль сама порождает все свое содержание, содержание бытия" [там же, с. 234J. Вместе с тем он отвергает и материализм, который "совершил уже свое опустошительное шествие", а также другую, "более утонченную форму натурализма" — психологизм [ там же, с. 234].