При всех недостатках и ограничениях в развитии нашей науки в СССР на протяжении послеоктябрьских десятилетий советские психологи очень много сделали для разработки на мировом уровне фундаментальных и прикладных проблем. Это особенно важно сейчас подчеркнуть, потому что — как ни странно — некоторые коллеги пребывают теперь в состоянии растерянности, поскольку они восприняли неизбежный к 1991 г. провал официальной идеологии и догматизированной примитивной философии как крах психологической науки в нашей стране. На мой взгляд, для этого нет оснований, ибо даже в самые кровавые годы сталинщины те специалисты, которые честно и творчески относились к своей работе, несмотря ни на, что сумели в основном сохранить и продолжить необходимый уровень научности в развитии многострадальной психологии.

При всей прежней идеологизированности психологической науки (в нашей стране) в ней было и остается прочное научное ядро, инвариантное любой политической конъюнктуре и даже при Сталине уверенно отделяемое наиболее квалифицированными и честными специалистами от всяческих идеологических наслоений.

Вместе с тем нельзя, конечно, не признать, что в эпоху тоталитаризма было немало психологов, которые подобно многим представителям других наук искренне или чисто конъюнктурно, сознательно или не (вполне) осознанно принимали и применяли официальную идеологию и философию. Поэтому и по сей день некоторые из отечественных психологических теорий содержат в себе значительные пережитки и даже рецидивы тоталитаризма (см. дальше). Тем важнее подчеркнуть мужество и высочайший профессионализм ученых, которые даже в отчаянно трудных условиях сталинизма и неосталинизма сумели развивать науку, добиваясь непреходящих результатов.

Во время хрущевской "оттепели" во второй половине 50-х годов Рубинштейн совершил "тихую" революцию в философии и отчасти связанной с ней теоретической психологии, существенно определившую всю разработку рассматриваемой здесь проблемы субъекта. Рубинштейн убедительно показал, что в отличие от раздражителя объект, выделяется (внутри бытия) только субъектом, в ходе общения и деятельности и потому существует лишь для него, т.е. нет объекта без субъекта. Это объект действия и познания. Объект и бытие при всей их взаимосвязи отличаются друг от друга. "Бытие существует и независимо от субъекта, но в качестве объекта оно соотносительно с субъектом. Вещи, существующие независимо от субъекта, становятся объектом по мере того, как субъект вступает в связь с вещью и она выступает в процессе познания и действия как вещь для нас" [101, с. 57].