Как это объяснить? Ответ состоит в том, что способ, которым мы ставим задачу зрительного различения для крыс, и способы, которыми мы устанавливаем подобные проблемы для самих себя, являются различными. Мы всегда имеем «инструкцию». Мы знаем наперед, что нам нужно делать. Нам говорят или мы сами говорим себе, что мы должны выбрать более светлое из двух серых, более легкую из двух тяжестей и т. п. В таких заданиях мы делаем больше проб, больше викарных проб, если различие между стимулами невелико. Но для крыс обычная проблема в опытах, проводимых на установке для различения, совсем иная. Они не знают, чего от них ждут. Большая часть научения в таких экспериментах, по-видимому, состоит в открытии ими инструкции. Крысам приходится открывать, что различие, на которое они должны обратить внимание,- это различие в видимой яркости, а не различие между левым и правым. Их викарные пробы появляются тогда, когда они начинают это «схватывать». Чем больше различие между двумя стимулами, тем больше оно привлекает животных. Период, в течение которого происходит процесс понимания задачи, сопровождается наибольшим количеством викарных проб, которые делает животное.

Эта приемлемая интерпретация появилась в дальнейшем, в результате экспериментов моих и Миниема, в которых группа из 6 крыс была сначала обучена дифференцировке белого и черного, затем двум возрастающим по трудности дифференци-ровкам серого и черного. Для каждого из этих случаев крысам давались длинные серии дополнительных проб после того, как они уже научились. Сравнение этих начальных стадий опытов показывает, что крысы делали больше викарных проб в ситуации простого различения, чем более трудного. Однако, когда переходили к сравнению количества викарных проб, которые животное делает в конце каждого из этих опытов, наблюдались противоположные результаты. Иными словами, после того как крысы, наконец, угадывали свои инструкции, они, подобно человеческому субъекту, делали тем больше викарных проб, чем более трудным было различение.