·        доступно сформулированные групповые цели и нормы;

·        лаконичные, полные инструкции к играм и упражнениям;

·        предоставление детям права выбора (выполнять какое-либо задание или наблюдать за происходящим в группе).

В основе оппозиции, молчания, длинных монологов, «клоуничания», отказа от участия в упражнениях и других вариантов деструктивного поведения в большинстве случаев лежало сопротивление. Это была потребность избежать неприятных переживаний, ответственности; потребность манипулировать другими, сохранить имеющиеся представления о себе. Так, Валера активно протестовал против требования психолога приходить на занятие вовремя, Галя демонстрировала сверхпослушность, Сергей пытался подчинить себе других, Юля проявляла заторможенность, отстраненность от общения, отказывалась играть.

Психолог шаг за шагом двигался в направлении осознавания участниками того, что и зачем они делают.

Психолог: «Сергей, ты заметил, что сейчас делал?».

Сергей: «Нет».

Психолог (вопрос к группе): «На что в поведении Сергея вы обратили внимание?».

Для определения продуктивности молчания кого-либо из участников, анализировались следующие аспекты: что чувствует «молчун», пытается ли он что-то выразить таким способом, как реагирует группа на его поведение.

Следующий этап начался с самораскрытия некоторых участников. Дети смогли рассказать о своих противоречивых чувствах, связанных с разводом: о любви к маме и обиде на неё за то, что папа ушёл; о любви к отцу и злости на него за то, что бросил, предал семью. Участники обнаружили много общего в своих переживаниях и трудностях. Они проявляли непосредственное поведение, активность, боролись друг с другом за внимание и одобрение психолога, проверяли диапазон приемлемости. Например, Валера на четвёртом занятии поделился в группе тем, что ему, бывает, некому рассказать о своих неприятностях. Обсуждение в группе привело мальчика к осознанию причин своей драчливости.