По своему строю кинетическая речь — аморфно-синтетическая: части речи недостаточно отдифференцированы, формы словоизменения и словообразования отсутствуют. Решающее значение имеют контекст, конкретная ситуация разговора.

<„> Анализ кинетической речи приводит к понятиям: а) кинесинтагмы (кинетическое предложение); б) кине-лексемы (кинемическое слово) и в) кинемы (простейший элемент кинетической речи), а также и к необходимости выработать систему графической записи (кинеграфемы), приложимой к любой форме кинетического языка. Учение о кинесинтагме составляет синтограмматику; учение о кинелексеме входит в лексикологию, учение о кинеме составляет кинетику (антропокинетику)» (Там же, сД08— 109). Еще раз отметим, что лингвистическая модель Бёрд-вистла и антропокинетика во многом сходны, например названия исходных элементов алфавита движений «кин» и «кинема». Вместе с тем Соболевский распространяет свою схему на искусственно созданную кинетическую речь, в которой человек жестом заменяет слово, в то время как Бёрдвистл следует положению об исходно лингвистическом характере семиотической системы языка тела,

В русле интеракционистского подхода к коммуникации весьма популярны модель «социальных навыков» МАр-гайла и Л.Кендона (Argyle, Kendon, 1967) и модель «программ» А.Шефлена (Scheflen, 1968), В модели «социальных навыков» Аргайла коммуникация рассматривается как иерархическая последовательность возникших в процессе научения «шагов». По Шефлену, «программы» разного уровня сложности интернализуются участниками коммуникации и дают возможность организовать поведенческий материал в осмысленные интеракции.

Теория коммуникативной относительности, по существу, объявляет коммуникацию основным пространством жизни людей и опирается на общую теорию систем (Birdwhistell, 1952). Эта концепция находится пока на начальной стадии разработки.

При рассмотрении вопроса о связи различных концепций коммуникации с прикладными исследованиями «языка тела» складывается впечатление, что в этих исследованиях, например в популярных руководствах но невербальной коммуникации Дж.Фаста «Язык тела» (Fast, 1978) и ГВейнрайта «Язык тела» (Wainwright, 1987), при описании невербальных знаковых систем преобладает фе-номенографический подход. Так, при изложении классификаций жестов (а жест — наиболее выразительное средство невербальной коммуникации, используемое в общении более широко, чем контакт глазами, выражение лица, поза и движение головы) как рядоположные даются описания функций жестов МАргайла и П.Экмана. По Аргайлу, могут быть выделены пять функций жестов: иллюстрированные и другие связанные с речью знаки; ковенциальные жесты; движения, выражающие эмоции; движения, выражающие личность; жесты, используемые в различных ритуалах (Argyle, Kendon, 1967), ПЭкман и В.Фрисен в свою очередь также предложили выделить пять, групп жестов, но по иным основаниям; «жесты-иллюстраторы», т.е. движения, поясняющие речь; «жесты-регуляторы», т.е. движения, сигнализирующие об изменениях активности субъекта в процессе коммуникации; «жесты-адапторы* различные движения вроде потирания рук, по-чесывания затылка, отражающие эмоциональные состояния субъекта в ситуации общения; жесты, непосредственно выражающие аффект {Ектап, Friesen, 1975).