Хорошо передает переживание названного типа перед прыжком с парашютом космонавт Алексеи Леонов: “Перед шестым прыжком в душе все равно рождается какое-то томительно-ликующее ожидание и вместе с тем захватывающее чувство высоты, власти над природой, опасности”.

“...Я люблю это чувство — опасность”, — сказал о себе укротитель Вальтер Запашный, объясняя, почему он предпочитает работать с хищниками.

Любовь к подобным переживаниям отмечали и некоторые наши студенты, особенно с факультета физвоспитания: “Люблю острые ощущения, взвинчивающие нервы”. “Ощущаешь какое-то тревожное возбуждение. Кажется, что переступаешь какую-то неведомую грань. Это страшновато и приятно”.

Инвентарий: “Жажда острых ощущений” (ПГ-1). “Упоение опасностью, риском” (ПГ-2). “Чувство спортивного азарта” (ПГ-3). “Решительность” (ПГ-4). “Спортивная злость” (ПГ-5). “Чувство сильнейшего волевого и эмоционального напряжения, предельной мобилизации своих физических и умственных способностей” (ПГ-6).

6. Романтические эмоции. В академическом “Словаре русского языка” романтизм определяется как “умонастроение, проникнутое идеализацией действительности, мечтательной созерцательностью”, а романтиком словарь называет того, “кто настроен романтически, склонен к мечтательности, к идеализации жизни и людей”. В качестве примера в словаре приведен образ тургеневского Калиныча.

Однако не все употребляют слово “романтик” именно в таком значении. К романтическим натурам нередко относят отважных путешественников, разного рода “первопроходцев”, то есть людей, которых менее всего можно отнести к созерцателям. Общепризнанные романтические поэты Байрон и Лермонтов отнюдь не были склонны к идеализации действительности.

В настоящей работе мы под романтизмом имеем в виду стремление ко всему необычайному, необыкновенному, таинственному.

Чувство таинственности как типичная “романтическая эмоция” появляется у нас в связи не с любой тайной, а только там, где мы живо “ощущаем” свою включенность в число объектов, на которые распространяется действие загадочного фактора, особенно когда ему приписывается сознательная воля, одухотворенность. Чувство таинственного почти всегда включает в себя ожидание: вот сейчас что-то произойдет, что окажет решающее влияние на мою судьбу (или судьбу лица, за которое я “болею”). Там, где этого ожидания (хотя бы подсознательного) нет, там нет и чувства таинственности. Описание секрета самого хитрого технического устройства у нас такой эмоции не вызывает. Познание тайн природы, очевидно, может сопровождаться чувством таинственности в зависимости от того, насколько личностно и философски значимо человек воспринимает объект исследования. “Моя душа, я помню, с детских лет чудесного искала”, — писал М. Ю. Лермонтов. Наши респонденты раскрывали свои романтические переживания в таких. выражениях: “Испытываешь всегда приятное, стремясь к неизвестному. Больше всего люблю быть там, где еще никто не был (гроты, пещеры и т. д.)”. “Люблю чувство ожидания чего-то необыкновенного”. “У меня особое волнение, подъем проявляются в том случае, когда чего-то ждешь, веришь, что скоро должно произойти что-то совершенно особенное”.