Иными словами, классификации будут подлежать только эмоции, которые в сознании людей предстают в качестве “ценных” пережиганий.

Относительно подробно проблема классификации эмоций нами была освещена в специально посвященной этому вопросу статье. Здесь отметим только следующий очень важный в теоретическом отношении момент.

Приступая к классификации эмоций, нельзя упускать из виду, что они уже определенным образом смоделированы и классифицированы в самом языке, которым мы пользуемся. При этом словесные “ярлычки” эмоций часто обозначают не цельное переживание, а лишь его определенное, особенно ярко выраженное качество — например, качество высокой положительной интенсивности чувств (восторг) или даже только одну высокую его интенсивность (волнение). В других случаях, наоборот, за одним словом скрывается не отдельная эмоция, а довольно “пестрый” их конгломерат (ревность). Можно было бы доказать, что для целей речевого общения людей такое положение дел удобно. Однако для классификаторов эмоциональных явлений оно представляет большую опасность оказаться жертвой “синдрома Пигмалиона”, как американский математик Дж. Синг окрестил случаи, когда ученый принимает “модельный мир” (“М-Мир”) за “действительный мир” (“Д-Мир”). Увы, немало психологов, рассматривая эмоции, анализируют не столько переживания, сколько семантику слов.

В связи со сказанным перед исследователем эмоций исключительно остро встает не только проблема нахождения правильного основания их классификации, но и вопрос о принципах выделения “эмоциональных квантов”, поскольку слова отнюдь не “квантуют” эмоциональную реальность однозначным образом.

Разрешить обе эти задачи на строго теоретическом уровне пока, к сожалению, вообще невозможно, поскольку психологам до сих пор не удалось еще полностью разобраться в “опорной базе” эмоций — структуре человеческих потребностей. Поэтому для классификации эмоций нам пришлось избрать полуэмпирический путь, при котором мы шли не от потребностей к эмоциям, а от предварительно собранного огромного “сырого материала” о “ценных” переживаниях к “просвечивающим” через них корреспондентным потребностям, положенным в конце концов в основание классификации. Вспомогательными критериями при этом служили, во-первых, наличие некоторой инварианты в эмоциональных ситуациях, порождающих эмоции той или иной категории (служение другим людям, решение познавательных задач и т. д.), во-вторых, — частая сочетаемость эмоций одной категории друг с другом, их коррелятивность. Это была долгая, многоэтапная работа, в процессе которой постепенно уменьшался разрыв между эмпирическими и теоретическими доводами в пользу той или иной группировки эмоциональных переживаний.