Рассмотрение эмоций в качестве объекта потребности может вызвать недоумение. Ведь эмоция является формой человеческого отношения к действительности, определяемого его насущными нуждами. Эмоции, следовательно, своеобразно “обслуживают” наши потребности, ориентируя необходимую для удовлетворения последних активность организма. Именно в этом состоит “смысл” существования эмоций и производящих их нервно-гуморальных аппаратов. Встает поэтому вопрос, совместимо ли признание эмоций объектом особой потребности с их “генеральной” функцией — обслуживания других потребностей человека? Ответ на него может быть один: да, совместимо. В подтверждение справедливости такого ответа обратим внимание на то, что в данном отношении потребность в переживании эмоций аналогична всем другим функциональным потребностям человека, в частности его потребности в движении.

Способность производить движения необходима человеку для удовлетворения самых разных его потребностей. Движения еще более несомненно, чем эмоции, “обслуживают” потребности организма. В то же время наличие у человека потребности в движениях как таковых, помимо всякой их служебной роли, давно является общепризнанной истиной. Более того, сейчас стало очевидным, что в условиях современной цивилизации эта потребность человека в двигательной активности далеко не всегда удовлетворяется в достаточной степени (гиподинамия). “Без преувеличения можно сказать, что в наши дни миллионы людей испытывают “мускульный голод””.

Таким образом, совмещение ролей средства и объекта в одном и том же феномене — вещь принципиально возможная. А раз так. нет ничего неправомерного и в выводе о том, что эмоции, выполняющие функцию связи между потребностями и действительностью, могут, кроме того, сами выступать. Как объект особой функциональной потребности. Эмоциональное голодание столь же реальное явление как и голодание мускульное. Оно может и особым образом сигнализироваться, переживаться. Это переживание — чувство скуки и тоски. Тоска отличается от скуки “положительным знаком”: в ней присутствует устремленность к чему-то, что способно утолить эмоциональный голод.