В особенно тяжкие минуты я мечтаю о том, что я взял какого-либо ребенка, подкидыша, и ношусь с ним, и нам хорошо. Я живу для него, ощущаю его около себя, он любит меня той детской любовью, в которой нет фальши, я ощущаю тепло этой любви, и мне страшно хочется иметь его около себя... Часто-часто мне кажется, что даже мать не любит детей так горячо, как я...” (стр.. 55—56).

Он “хотел бы быть отцом и в душу маленького существа влить все хорошее, что есть на свете, видеть, как под лучами... (его) любви к нему развился бы пышный цветок человеческой души” (стр. 73).

“Без любящих сердец, без мечтаний я не мог бы жить”, — признается Дзержинский (стр. 73).

Таков лейтмотив “личного счастья” для альтруистически направленной личности. Это не делает ее односторонней, но этим как бы определяется все остальное. Поэтому для Дзержинского “работа — слияние своей жизни со всем миром” (стр. 180). Поэтому даже его восприятие красоты природы как бы обусловлено его любовью к людям: “...в сердце моем столько любви, что мне вечно слышно музыка полей, и леса, и неба голубого...” (стр. 224).Интересно отметить, что содержащиеся в письмах и дневниках Дзержинского описания природы следуют тем же стилистическим и иным тенденциям, которые мы признали характерными для альтруистического и коммуникативного типов ОЭН. Это и переход от восприятия природы к мыслям о людях: “Так прекрасен мир! И тем более сжимается мое сердце, когда подумаешь об ужасах человеческой жизни!”. И этический, гуманистический “окрас” этого восприятия: “...вечером заглянет ко мне за решетку звездочка и как будто что-то говорит тихонько...” (стр. 237). “...Стройные, но печальные березы кланяются мне” (стр. 70). Луна “глядит равнодушно” (стр. 89). Листья “улыбаются солнцу”. Мягкий воздух “ласкает”. Небо “улыбается им (людям), суля успех” (стр. 50). Весенний дождик “радостен” (стр. 85).

И употребление уменьшительно-ласкательных слов для обозначения явлений природы: “солнышко”, “травка”, “звездочка”.