Громкий голодный плач Джоя послужил сигналом и оказал нужное воздействие на маму: она пришла. Еще до того как она приложила Джоя к груди, ее появление вносит в его мир четыре новых элемента: звук, прикосновение, движение и новое положение. Накладываясь друг на друга, эти четыре элемента создают «нечто окутывающее», что сдвигает в сторону «пустые пространства». Вот как это происходит.

Прежде всего, мама Джоя входит в комнату и обращается к нему по имени. Как и многие матери, видя голодного и плачущего ребенка, она постоянно говорит с ним, — почти не делая пауз, — до тех пор, пока он не начнет сосать. Что именно она говорит, не так важно.

«Сейчас все снова в порядке, Джой. Все хорошо. Мама торопится как только может. Еще одна минуточка. Все хорошо, малыш». Она говорит для того, чтобы успокоить и ободрить Джоя, значение имеют не слова, а их звучание, мелодия голоса, как одеяло, которым кутают Джоя, чтобы его успокоить, или приостановить его плач до того момента, пока он не начнет есть. Голос мамы задает Джою ритм: сначала она говорит быстрее приступов его плача, чтобы перебить их ритм, затем она замедляет темп речи, чтобы перевести малыша своим ритмом в менее возбужденное состояние. Именно поэтому мир кажется Джою замедленным. Таким образом, речь матери — это первый из элементов, окружающих малыша «мягкой оболочкой». Ведь если Джой плачет очень сильно, он слишком возбужден, чтобы сосать грудь. Мать готовит его к кормлению, используя свое «инстинктивное» материнское знание. При этом мы имеем дело с выдающимися механизмами регуляции, к которым большинство матерей прибегает, совершенно не задумываясь.

Затем мама поднимает Джоя. Сначала, готовясь к кормлению, она держит его вертикально, затем кладет горизонтально, чтобы дать ему грудь, все это время успокаивающе похлопывая его и поглаживая. Эти простые действия решительно изменяют действительность Джоя. Поднимая его и удерживая на руках, мать неизбежно дотрагивается до него. Ее прикосновение — это второй новый элемент «оболочки». На фоне ощущений «разрывов и разлетания» это прикосновение может переживаться как внезапное сдерживание, как граница, на которую он наталкивается. Появление границы приносит, однако, некоторое облегчение.