Ясно, что рассказывавший получит шанс узнать много нового и интересного, потому что как бы ни было велико взаимопонимание, искажения всегда тоже велики. И это само по себе интересно.

Но в общем задача работающей пары - прорисовать, как на экране или на холсте, который находится «между» ними, событие таким образом, чтобы оно стало более или менее понятным, создать. как говорят психологи, «хороший гештальт» события.

Для себя, в своей памяти, человек может обозначить событие просто одним коротким символом, мгновенным визуальным образом или одним словом, максимум одной фразой. Он про него все помнит, все знает. А когда он об этом рассказывает, это разворачивается в длинный текст. И еще нужно, чтобы этот текст был понятен слушающему. И они вместе должны создать нечто: что уже будет более или менее понятно всем остальным: из факта внутренней жизни сделать нечто доступное изложению и доступное пониманию группы (или «тройки»).

С другой стороны, не стоит делать из этого псев-до-литературное произведение, историю, которую можно было бы рассказать про кого угодно, но не имеющую отношения к данному конкретному живому человеку. Нужно, чтобы каждое событие, которое будет рассказано, было не отчужденным рассказом, чтобы оно было событием именно этого человека, чтобы мы получили возможность через это событие, как через окно, посмотреть на жизнь человека.

5. Мы говорили о том, что расспрашивающему не следует «оставлять следов» на территории собеседника; но при этом в самом процессе взаимодействия — рассказывания и расспрашивания, — его роль очень велика, и от него требуется значительная активность. Почему?

Рассказывающий погружен в содержание. Если событие, о котором он рассказывает, для него эмоционально нагружено, значимо, весомо, он может начать в нем «тонуть», — вновь с ним отождествляться, переживать его заново, говорить как бы «изнутри» события, обращаясь к его участникам. А расспрашивающему нужно получить в конце концов достаточно ясный образ этого события.