Здесь возникает новая «развилка» — выбор масштаба проблемы (о чем мы говорили в предыдущей части). Один возможный вариант — пересмотр личной истории. Можно предложить клиентке работу с переживаниями ее внутренней «маленькой девочки», помогая ей переосмыслить ситуацию (прошлую, детскую ситуацию) и выйти из нее с другим «результатом». В принципе это возможно, для этого есть много различных методов.

Другая возможность — попробовать сначала поставить более частную и более реальную жизненную проблему, а потом уж, если возникнет запрос, обратиться к более глубокой. Во втором случае вопрос второго блока звучит так: «Как хотелось бы, — учитывая обнаруженный «расклад», — выходить из дому (и ехать дальше, туда, куда нужно), чтобы не испытывать по этому поводу никакого дискомфорта?»

Мы пошли по второму пути, и на этот вопрос нашелся ответ: клиентке достаточно было при выходе из дому обратить внимание на внутреннюю «маленькую девочку», обратиться к ней и напомнить, что ситуация теперь совсем иная, чем травматическая детская ситуация. Может быть, определенную роль сыграло и то, что «маленькой девочке» было обещано, что с «той», травматической ситуацией, тоже со временем разберутся.

Заканчивая рассмотрение второго блока, напомню, что задача его — творчески описать желательное для клиента состояние, в котором ему было бы хорошо, комфортно, осмысленно и т.п., и в котором, кроме того, нашли бы свое новое место все (в том числе и вновь обнаруживаемые по ходу дела) элементы исходного неудовлетворительного состояния.

3. Третий блок — это контекст, внутренний — субличностный, и внешний — межличностный расклад по поводу проблемы. От этого расклада во многом зависит, есть ли реальная возможность решать проблему, и каковы оптимальные стратегии и тактики работы.

Если есть проблема, то обязательно есть раскол, и какие-то «части» клиента хотят, чтобы проблема решилась, каким-то до этого нет никакого дела, а какие-то еще костьми лягут, чтобы к этому вообще не прикасались. Если клиентка, например, недовольна привычкой грызть ногти, то возможно, что кто-то в ней ужасается и говорит: «Ну как же так? Я же девица на выданье», — а кто-то в ней с удовольствием грызет ногти и знать ничего не хочет о «девицах» и «выданье». А еще какая-то ее «часть» (если брать достаточно серьезный случай) занята тем, чтобы, делая себя уродливой, избегать грязноватого сексуального интереса отца (а потом вообще мужчин).